– Спиноза! Что это такое! Что за воротник у тебя на платье! Сделай вырез!
– Можно после кино?
– Ладно! И это моя женщина?!
После фильма я сделала на платье глубокий вырез. Надела платье. Мужчина посмотрел на меня в платье и повел к кровати. Платье оказалось на полу. Я устала делать прически из больших волос, и пошла в парикмахерскую, подстригла волосы, сделала химию и накрутила на крупные бигуди, с новой прической пришла домой.
Осип пришел, увидел, что я ему открыла дверь с новой прической, и бросился бежать вниз по лестницам. Я побежала за ним по ступенькам вниз. Мы остановились на лестничной площадке у мусоропровода.
– Ты, что сделала со своими волосами? Ты для кого сделала такую прическу? Все!
Ухожу!
– Осип, я хотела тебе понравиться!
– Правда!? Пошли домой.
Дома Осип после ужина лег со мной на постель, взлохматил волосы, а они, пружиня, легли на свое место. Ему понравилось играть с волосами, потом с телом, потом с ногами. И забыл мужчина, что обиделся на прическу. На работе меня узнавать перестали, так я менялась в последнее время и все больше хмурилась.
Осип был дома.
– Спиноза, ты, в чем пришла!? Ты кто, женщина или мужик! Ты дома! А дома ты женщина!
Я из последних сил переоделась в короткий халатик, причесала волосы и пошла на кухню.
– А, что ужин еще не готов? Женщина, ты, где была? Почему я прихожу домой и не нахожу еду на плите?
Я вынула из кармана короткого халата пистолет, приложила его к виску Осипа:
– Осип, пошел ты… – и нажала на курок.
Так я опять осталась одна, из-за ухода Осипа в верхние слои атмосферы, а на самом деле пистолет был не заряжен, но такая шутка ему не понравилась.
Осип остался жив, а для меня он все равно перестал существовать. В моей квартире ему места не было. Пусть он выходит из трех сосен, а я подожду, когда наступит мое время.
Я села на постель и стала смотреть на фиолетовый плащ. А плащ от моего внимания стал излучать семь цветов радуги по очереди. Над шкафом засеяла радуга. Красный луч попал в мой глаз, и я медленно, но верно превратилась в диву в красной мантии. Я сидела по центу постели, скрестив ноги и выставив руки, по типу тюльпана. Радуга над шкафом исчезла, в комнате царил красный цвет.
В комнату зашла мать Осипа, она посмотрела на меня и не очень удивилась: