Яхта ветренной любви

– Спокойствие, подруга моя, а ты только, что от меня отказывалась, – заговорил с упреком Филсир, – а я тебе нужен, я помогу тебе с программами для твоего ломбарда могу научить тебя ими пользоваться, это ни так сложно. Если все знаешь.

Согласна, Арлила?

– Филсир, радость моя, я твоя навеки! А где компьютер?

– Будет, Арлила, будет, если ты со мной!

– Филсир, с тобой, конечно с тобой, но через недельку, ты у себя поработай, а я пока привыкну к тому, что было до меня, и скажу тебе.

Паркел ел, понимая, что сделал доброе дело, направив мысли Арлилы и Филсира в нужном направлении. Его мысли полетели к Лиане, но не долетели.

– Спасибо, Арлила, все было в лучшем виде, я ушел, если не возражаете, – сказал Паркел и исчез за дверью.

– Филсир, не уходи, побудь еще немного, – попросила Арлила.

– Дорогая моя женщина! Я буду рядом, за стенкой и другой входной дверью, встретимся через неделю, в это время, прости, но ты сама так первая намекнула, а я понятливый, – проговорил Филсир и ушел в свою квартиру.

Глава 15

Арлила осталась одна, она убрала остатки ужина, и поняла, что неожиданности в ее жизни еще возможны. Мюрлий Ич по обыкновению лежал дома с перьями павлина, перед экраном телевизора, он только, что прослушал речи своих новых замов в квартире Арлилы, и надо сказать они его не огорчили. В трех квартирах стояли прослушивающие устройства, для их прослушивания было удобное устройство, с легким управлением.

Повернул нужную ручку, и слушай нужного человека. Видео аппаратуру для этих целей он не использовал, так Мюрлий Ич осуществлял проверку своих сотрудников. Я в это время смотрела на море с террасы, я к ней привыкла больше, чем к берегу, на который у меня ни сразу появилось право выхода. Душа художницы впитывала море, как губка, в свои мысли над новыми картинами. С появлением компьютера мое рвение к записям ослабло, рисовать мне хотелось больше, чем писать тексты из своей головы. Я следила за порядком и частью расходов во дворце Павлина и остальное время рисовала новые картины, с птичками павлинами на полотне, чтобы они были угодны картинной галерее князя. Мысли о мужчинах были отрывочны, я на них не надеялась, и решила, что если я им нужна, то они сами появятся, а нет, я – не позову.

На телеэкране мелькнула женщина, очень похожая на Лиану. Мюрлий Ич вскочил с кровати и стал быстро одеваться. Зачем? У него не было мысли "зачем", он решил навестить Лиану и свой любимый дворец Павлина с челядью. Машина завелась с пол оборота и ринулась к Лиане. Вечер был тихий, ясный. Машин в столь поздний час было мало.

Дорога радовала своими очертаниями. Мюрлий Ич быстро приехал к воротам своей основной обители. Лиану он заметил на террасе, и был рад этому. Он позвонил на ее мобильный телефон, и сказал, что через десять минут будет у нее в художественной мастерской, он заметил, как она вскочила и ушла с террасы в здание, а он сразу пошел под душ, переоделся, и сказал прислуге, чтобы еду принесли в картинную галерею, минут через двадцать.

Мюрлий Ич с удовольствием смотрел на новые творения, он понял прекрасно, что она работает на его галерею, и одобрил ее творчество, потом сказал, что поздний ужин их ждет в компании павлинов на полотнах. Мы спустились в галерею на первый этаж.

Он был приятно удивлен красотой залы с картинами, вроде и картины те, что были, но все значительно красивей, чувствовалась рука Лианы в оформлении его любимого зала. Он чуть не воскликнул от радости, но сдержался и спокойно похвалил Лиану за прекрасное содержание его дворца. Забавно, но Мюрлий Ич опять ощутил себя дома, ему было хорошо в обществе спокойной Лианы, все дела исчезли из его головы.

Он ел, смотрел на нее и картины, и был счастлив.

Ему не приходило в голову, что можно женщину, сидящую рядом с ним, использовать, как женщину. Впервые на него в этом плане находил стопор, и он не хотел торопить события. Не хотел спешить…

Мне приятно было общество Мюрлия Ича, он на меня не нападал, не бил головой об пол, для достижения мужских амбиций, как Паркел, он был мой единомышленник в области картин, и это было приятно. К Паркелу я всегда испытывала страх, который был в подсознании, я ему об этом не говорила, но и сама к себе не звала. Илья вызывал симпатию, с ним было хорошо, хоть ненадолго, но что-то в этом меня радовало.

И, по сути, я оставалась одна. Князь понимал Лиану и после позднего ужина отпустил ее, а сам пошел к себе, в спальню с телеэкраном, несколько иную, чем в городе, но с тем, же набором предметов, необходимых ему для отдыха, развлечения и слежки за сотрудниками, через прослушивающие устройства. Лежа на постели, к нему приходили мудрые мысли, он не был злым по природе, но иногда его развлекали развороты чужих судеб.