— Ты прекрасно знаешь, что роботы этого типа сами восстанавливают вышедшие из строя детали. У них не может быть мелкой неисправности, и дело совсем не в этом. Задача, предложенная нам, не должна иметь решения. У нас не должно быть ни одного шанса, даже намека на решение. Никаких роботов с оставленной информацией. Ничего.
— Откуда такой абсолютный пессимизм?
— Только логика. Никакого пессимизма. У них уже был опыт передачи управления материей другой цивилизации. Слишком дорогой опыт. Вряд ли они захотят его повторить. Скорее всего, они решили, как и мы, между прочим, не вмешиваться в развитие других цивилизаций. Космическое право ограничивает контакты. Там есть пункт о невмешательстве в развитие. Цивилизация слишком сложная структура, и никто не может предвидеть последствий такого кардинального вмешательства. Ну, вот и все. А дальше уже ясно. Оставлять нас здесь без помощи и без всякой надежды было бы, с их точки зрения, неоправданной жестокостью. Почему бы не предложить нам развлечение в виде этой задачки? Мы будем ломать над ней головы, на что-то надеяться, искать решение — в общем, наша жизнь здесь наполнится несуществующим смыслом.
— В том, что ты говоришь, почти все безупречно.
— Что значит «почти все»?
— Они могли бы ничего не сообщать нам о своих сверхспособностях и просто помочь вернуться.
— Разве тогда человечество оставило бы их в покое? Вернувшись, мы принесли бы с собой известие о существовании в этом районе сверхцивилизации, способной к межзвездным контактам! Да после этого здесь началось бы вавилонское столпотворение. Все крейсеры федерации ринулись бы в этот район.
— Я думаю, при их возможностях не так уж трудно пресечь любые нежелательные контакты… Но даже если ты прав, у нас остается шанс… Видишь ли, Миша, если все же мы найдем выход из тупика, найдем способ решения поставленной перед нами, пусть и неразрешимой, с их точки зрения, задачи, я уверен, они выполнят условия соглашения и разрешат человечеству использовать свои необычайные возможности.
— В этом-то я как раз и не сомневаюсь; уверен в том, что, даже предложенное нам таким необычным способом, это соглашение имеет для них силу безусловного договора и будет выполнено. Вот именно поэтому они должны были предусмотреть все. И задача не должна иметь решения. Мы не сможем отсюда вырваться никогда. И человечество никогда не узнает, что с нами произошло. Вот вам единственно возможное решение. Другого не будет.
Они надолго замолчали. По узкой горловине ущелья пронесся первый порыв ветра. Вечером здесь всегда поднимается ветер. Он несет с собой плотные облака пыли и, разбиваясь о каменные стены ущелья, оставляет на всем толстый серый слой пыли, скрывающей все следы… Когда их не станет, ветер очень быстро занесет все. Даже следы, даже память о них… Райков почему-то вспомнил две цепочки следов, оставленные им вместе с Физиком впервые на этой планете… Если Кибернетик прав, все тогда бессмысленно… У них не останется даже надежды. Он не мог с этим согласиться. Никогда бы не смог. Что-то здесь было не так. Кибернетик достал обрывки провода и, подбросив их на ладони, отшвырнул в сторону.
— Доктору стало хуже. Появилась рвота.
— Не надо было ему есть этот клейстер!
Несколько секунд Райков, не понимая, смотрел на Физика. Что-то в нем происходило в этот миг, что-то очень важное… Смутно мелькала какая-то необходимая, самая главная для них мысль, он чувствовал это и никак не мог за нее ухватиться.
— Доктор меня попросил сделать крахмал… Даже начертил структурную схему молекулы… Это было очень сложно — представить себе в пространстве такую схему… Мы все время ищем каких-то сложных решений: чем сложнее задача, тем сложнее решение… И этот путь никуда не ведет. Вот хотя бы крахмал… Мы синтезируем его на Земле с помощью сложнейших автоматов и поточных линий, а в природе какая-то несчастная клетка с помощью одного-единственного зерна хлорофилла и нескольких молекул углекислого газа запросто производит сложнейший синтез. А если еще больше усложнить задачу? Попробуйте заставить все автоматы, всю кибернетическую технику Земли собрать один-единственный зародыш растения! С этим они уже не справятся. А природа между тем конструирует сложнейшие и тончайшие системы с заранее заданными параметрами каким-то неуловимым простейшим способом! Берутся две клетки, сливаются вместе — и вот зародыш уже готов!
— Для этого «простого» пути потребовались миллионы лет эволюции.
— Ну и что же? Я говорю о результате, о самом процессе, он прост и предельно результативен. И значит, способ решения сложной проблемы не обязательно должен быть сложнее самой проблемы! Значит, есть какой-то другой, неожиданный и неизвестный нам путь…
Физик с интересом смотрел на Практиканта.
— И давно тебя стали посещать такие мудрые мысли?
— Подожди… Это очень важно… Что, если именно это мы должны были понять сами, без подсказки с их стороны, прежде чем… Что, если именно в этом смысл эксперимента? Ведь все самое сложное всегда заложено в простейшем, это же диалектика!
— Ты что, лекцию нам читаешь?! — возмутился Кибернетик, с изумлением слушавший этот длинный монолог обычно немногословного Практиканта.