— Хитрите…
— Нет. Но теперь я знаю наверное: не струсь Дюгард, вы догоняли бы его до сих пор и мне, чтобы увидеть вас, пришлось бы применять силу. Курс зюйд-вест до пересечения с шестнадцатой, а потом строго по параллели. И на полных парусах, но так, чтобы не отрываться от них. Желаю успеха. Прикажите боцману поднять меня с рассветом.
Внимательно проверив, как матросы несут вахту, Девото направился в кают-компанию. Там его с нетерпением ждали Долорес, королевский инспектор и Бартоло, спокойно сидевший у входа в каюту.
В это время в каюте шел разговор.
— Сегодня одному богу известно, что будет с нами. — Глаза Долорес блестели от слез.
— Вижу, что наконец здравый смысл начинает брать верх над вашим легкомыслием. В следующий раз вы не будете столь легковесны в суждениях о таких, как этот Девото. — Осуна налил из графина воды.
— В следующий раз… А будет ли он? — еще печальнее произнесла Долорес.
— Я же сразу пытался убедить вас, что этот Девото…
— А если будет… то лишь именно благодаря ему. — Девушка оживилась: — Да, если у нас и есть хоть один шанс, то он в руках Девото…
— У Девото? Этого гнусного пирата! Так ловко обманувшего капитана Дюгарда и нас с вами.
— В гибели капитана он не виноват, а нас с вами… Пока что он сохранил нам с вами жизнь…
— Неизвестно, для чего. — Осуна Недвусмысленно посмотрел на Долорес.
— Дон Томас! — вспыхнула девушка. — Для этого он прежде всего отправил бы вас на тот свет! А он сделал вас своим родственником…
— Лола! Дорогая, что вы говорите! За что вы меня обижаете? Меня, который вас так любит, что готов свою жизнь отдать за вас…
В этих словах была неподдельная искренность, и девушка в знак извинения протянула руку в сторону сеньора Осуны.
— Простите меня, Томас. Я меньше всего хотела вас обидеть, но вы иногда бываете так несправедливы.
— Несправедлив! Разве это то, что вы должны были увидеть во мне? — Осуна быстро приблизился к дивану, на котором сидела девушка, и взял ее руки в свои. — Никто другой на моем месте, любя вас так бескорыстно, не был бы столь незаслуженно осужден. Как можно мое беспокойство за вас принять за несправедливость по отношению к вам, дорогая Лола?
— Извините еще раз, Томас — Девушка повернула голову к своему собеседнику, и в ее глазах засветилась нежность.
— Разве мог я поступать иначе, когда смертельная опасность нависла над женщиной, которую я так люблю! — Голос астурийца перешел на шепот, и он попытался обнять девушку.
Долорес сжалась в комочек, ее лицо стало пунцовым.