— П-плевал я н-на вас! — Валентин встал, поднялись и Павлик с Борисом.
Тиканов сунул руку в карман, где лежала гантель, и угрожающе подступил к Цыплакову.
— Последний раз спрашиваю, куда дел книги, не скажешь — потом пожалеешь.
— Т-ты не пугай. А то я кое-кому с-скажу, от тебя мокрое м-место останется.
Разговор, на который по простоте душевной рассчитывали Борис и Павлик, не состоялся. Он просто зашел в тупик, и они оба мучительно искали выход из создавшегося положения. Оба понимали, что вот так, просто уйти от Цыплакова они не могут, но, как себя держать с ним, после того как открыли ему карты, и что дальше делать с этим Валькой, не знали. Наконец Тюрин решился.
— Что с ним говорить, Боря. Ты, Валька, подлец! Мы к тебе по-дружески, а ты угрожаешь.
Маленький, щуплый Пашка подошел к Цыплакову и взял его за руку. Тот, вкладывая весь вес своего тела, по-боксерски ударил Павла кулаком в челюсть. Началась общая драка.
Борьба шла молча, трое мальчишек, вывалявшиеся в пыли, в разорванной одежде, не заметили, как к ним подошел лейтенант милиции. Он сначала понаблюдал за свалкой, потом решительно расшвырял в стороны всех троих и невозмутимо спросил:
— Так о чем тут у вас спор?
Тюрин пытался отряхнуть пыль со своих светлых брюк, заправил за пояс рубашку, носовым платком вытер лицо, но расплывающийся во всю левую щеку синяк причинил ему боль и вызвал на лице гримасу.
— Да-да м-мы просто так. Р-решили по-побороться, — первым нашелся Цыплаков.
— Хороша борьба! — усмехнулся лейтенант и оценивающе осмотрел всех троих. — Ты, Цыплаков, вечно с кем-нибудь «борешься». А твоя как фамилия? — обратился он к Павлу. — Тюрин? Тиканов? Интересно. Идемте-ка в отделение, там и разберемся.
Афанасьев, сидевший у окна, где чувствовался легкий ветерок, увидел появившихся во дворе ребят и сразу подозвал к окну Коробочкину и остальных.
— Одного я знаю. Наш книголюб Тюрин, живой и здоровый, но помятый и с синяком. А вот кто остальные?
— Цыплаков и Тиканов, — объяснила Коробочкина. Перегнувшись через подоконник, она распорядилась: — Сажин, веди всю компанию к начальнику. — И, обращаясь к Павлову и Афанасьеву, закончила: — Это тот самый участковый, которого я отправила к Цыплакову.
Трое ребят, переминаясь с ноги на ногу, молча стояли в кабинете Михаила Трофимовича. Цыплаков, тоже с синяком под глазом, исподлобья смотрел на работников милиции. Тюрин рассказывал:
— Мы с Борисом спрашивали его про книги, он не говорит, стал нас пугать и полез драться.
— Н-не брал я н-никаких книг.
— Брал, брал, — наперебой объявили Тюрин и Тиканов, — мы по-хорошему, а он с кулаками.
— Вот что, Иван Кузьмич, — приказал Афанасьев, — берите всю троицу и разберитесь, кто что у кого брал.