— Лейтенант! — позвал я.
Я не увидел, но ощутил, как лейтенант поднимается с пола.
— Я хотел немного поспать, — сказал он, словно оправдываясь. — А ночью я бы дежурил.
Мы вышли с ним вниз, к реке. Звезды были такими яркими, что при их свете я мог разглядеть, как молод этот офицер. Лет двадцать, не больше.
— Я хотел поговорить с вами, — сказал я. Мы стояли над морем тумана, который медленно тек у самых ног.
— Мой спутник видел, как по нашему самолету стреляли с земли, — сказал я. — Он показал мне пробоины на крыле.
До того как я произнес эти слова, мы были жертвами воздушной катастрофы. Причины ее находились вне компетенции офицера. Если я прав, то мы превращаемся в жертву нападения.
— Вы уверены? — спросил он.
— Я не военный. Но мне кажется, что это так. Поговорите со вторым пилотом. Если он уже пришел в себя.
— Я поговорю, — сказал лейтенант. Он старался придумать, что делать. Пожалуй, он был в армии недавно и пороха не нюхал.
— Кто мог в нас стрелять? — спросил я.
Лейтенант ответил не сразу.
— Сепаратисты, — сказал он неуверенно. — А может, люди Джа Ролака. Ведь они должны еще сопротивляться.
Звук собственного голоса помог лейтенанту справиться с растерянностью. Он продолжал увереннее:
— Надо погасить костер… И дать всем оружие.
Первая мысль была разумной, хоть и оставляла нас без горячей воды. Вторая — утопической. Лишнего оружия у нас не было.
Но мы не успели дойти до хижины. Мы увидели, как из темноты на свет костра выходят вооруженные люди. Вспольный поднялся, приветствуя их. Солдат, подбрасывавший в огонь сучья, выпрямился. А меня охватило предчувствие новой беды — один из вошедших в освещенный круг поднял автомат. Несколько ярких лучей карманных фонарей уперлись в людей у костра.
— Назад! — крикнул мне лейтенант.
Кричать в такой ситуации не стоило. Промолчи этот юноша, мы с ним могли бы скрыться в тумане.
Пришедшие к костру люди знали, как вести себя в лесу. Два или три луча метнулись к нам, и я, как бомбардировщик в лучах прожекторов, был ослеплен, виден отовсюду и беззащитен. От костра что-то крикнули по-лигонски. Я счел за лучшее покориться. Я поднял руки (чего никогда раньше не делал и не думал, что придется) и медленно пошел навстречу лучу.