— Эт-то хорошо.
— Послушай, — предложил я сыну, — может, обменяем его на другого? Посмотри, он ведь сильно заикается.
— Совсем немножко и только иногда, когда меня слишком долго не включают. У других мишек дефекты намного серьезнее. Я знал одного мишку, у которого на лапе было напряжение более ста вольт, он был неудачно сконструирован, он всем старался подавать лапу.
— Ну что, обменяем? — повторил я вопрос.
— Не соглашайся. Я умею играть в мяч, р-решать задачи по математике, подражать голосам. Могу ра-разобрать видеотрон.
— Ну так как?
— Пусть остается этот.
— Сразу видно, что ты славный мальчик. Я буду тебе хорошим мишкой. Ты скоро убедишься в этом.
Так мишка остался у нас. Это был удивительный автомат. Не раз меня приводила в недоумение загадочная прихоть неизвестного конструктора, вмонтировавшего в детскую игрушку такую гибкую и сложную систему.
В том, что это был не обыкновенный стандартный автомат из тех, что производятся серийно для игр с детьми, я был совершенно уверен с самых первых дней. Мишка проявлял некоторые черты человеческого характера, которые доступны только наиболее совершенным автоматам. Например, он был ленивым. Разумеется, он повиновался любой команде, исходящей от нас, но при этом старался выполнить ее таким образом, чтобы потратить как можно меньше времени, избегая ненужной суеты, так свойственной большинству автоматов. После того как он совершал требуемое действие, он мог часами оставаться в неподвижности или спать. По прошествии некоторого времени я обнаружил, что он в определенном смысле привязан ко мне и всегда готов оторваться от меланхоличного созерцания своих мохнатых лап, чтобы сопровождать меня, когда я поднимался из-за стола и направлялся к пультам управления вспомогательными мнемотронами.
Однажды под вечер я сидел в своем кабинете и бился над разрешением проблемы управляемых полигравитационных полей. Мишка, как всегда, когда сын уже спал, составлял мне компанию, забравшись в угол и сидя в нем неподвижно. Время утекало час за часом, однако, несмотря на это, я почти не продвигался вперед. Пульт управления уже несколько раз сигнализировал мне, что память перегружена, недвусмысленно давая понять, что задачу необходимо решать с помощью мнемотрона большей емкости. Склонившись над экранами, я почти не обращал внимания на то, что делается в кабинете. Неожиданно я услышал характерное покашливание. Я поднял голову — передо мной стоял мишка.
— Ты все еще не спишь, Боб?
— Я редко сплю.
— Как это понимать? Ведь у тебя в программе предусмотрено чередование сна и бодрствования.
— Да, но программа не должна быть для меня неизменной Я могу ее регулировать.
— И ты это делаешь? — с недоверием спросил я.
— В допустимых пределах, конечно.
— И не спишь?
— Нет.
— А чем ты занимаешься по ночам?
ebooksa