— Над какой, Иван Дмитриевич?
— А над такой, что о ней можно разговаривать только на территории нашего городка… Ты вообще сразу привыкай помалкивать. А еще лучше — начисто забывай все, что увидишь.
— Это можно, — согласился Юра.
— Ты знаешь, зачем я тебя везу? — спросил Андрюхин, помолчав.
— Нет, — оживился Юра.
— Нам нужны смелые, сильные и знающие ребята для участия в одной работе. — Андрюхин понизил голос. — Собственно, в одном чуде… Может быть, вскоре ты и завершишь наши чудеса!
— Я? — удивился Юра. Холодок непонятного восторга остро сжал его сердце.
— По ходу исследований всегда наступает минута, — торжественно продолжал Андрюхин, — когда ученому, конструктору нужен испытатель, человек мужественный, сильный, с точным глазом, стальной волей… Ты ведь интересуешься антигравитонами?
— Я? — Юра медленно побагровел. — Да нет… Так, чепуха!
— Очень может быть! — весело согласился ученый, словно не замечая смущения Юры. — Над проблемой преодоления силы тяготения тысячи ученых работают более десяти лет. Но они, представь, часто шли ложными путями и тоже занимались чепухой. Теперь, однако, многое прояснилось…
Юра так круто повернулся, что даже толкнул академика.
— Неужели вам удалось… — Он не сразу решился выговорить. — Удалось овладеть тяготением?..
— Ты помнишь сказки «Тысяча и одна ночь»? — вдруг спросил Андрюхин. — Джинны переносят дворцы и даже целые города за одну ночь на тысячу километров. Ничего невероятного в этом нет. Если мы действительно распоряжаемся тяготением, то почему бы в один прекрасный день всем домам и заводам Майска или даже Горького не подняться в воздух и не поплыть туда, куда мы захотим их перенести? Ведь если можно регулировать силу тяжести, то сотни и миллионы тонн могут весить граммы… Представь — весь Майск поднимается в воздух, плывут дома, люди поглядывают из окошек, споря, где лучше остановиться…
Академик захохотал. В его темной бороде сверкнули влажные крепкие зубы, глаза внимательно присматривались к Юре.
Под этим странным взглядом Юра ощутил необыкновенную легкость, крылатое предчувствие победы. Он с нетерпением смотрел на академика, ожидая продолжения, но ученый замолчал.
Юра знал, что академический городок, где на некотором расстоянии друг от друга располагались научные институты, руководимые академиком Андрюхиным, лежал где-то в лесах между Майском и Горьким. Действительно, они ехали сначала по хорошо известному Горьковскому шоссе — огромной бетонной автостраде, которая, как река, лилась меж набухших влагой серых полей, мимо деревень с красными крышами и паучьими лапами телевизионных антенн на них, еловых рощ и торфяных болот, по которым далеко шагали вышки электропередачи, гордясь тяжелым грузом проводов…
Примерно на двадцатом километре машина, переваливаясь с боку на бок и покряхтывая, сползла с шоссе на узкую бетонную ленту, уходившую в лес. Судя по знаку, въезд на эту дорогу был запрещен. Они проехали под этим красным кругом с желтой поперечной чертой и углубились в лес. Немолчный шум шоссе, доходивший сюда, как далекий прибой, вскоре совсем затих.
— Я думал, с чего вам начать, — заговорил Андрюхин. — Впереди у вас крайне интересная, но опасная работа. Не сомневаюсь, что вы согласитесь, когда узнаете, в чем дело. Но первые день—два вам лучше всего просто осмотреться. А чтобы не скучать, потренируйте наших хоккеистов…
Юра сразу почувствовал себя увереннее. Недаром тысячам болельщиков он был отлично известен под именем Бычка. Его слава центрального нападающего гремела по всему Майску и проникла даже за пределы города. Он усмехнулся, вообразив ученых на хоккейном поле. Андрюхин уловил его усмешку и захохотал:
— Да, да, так и сделаем! Я отвезу вас прямо в Институт долголетия.
ebooksa