– Теперь, когда я и так всё знаю, приятель! Вот уж совсем неумно! Ну ладно, валяйте. Но сначала позвольте мне сказать, что ваши джентльмены напрасно потратились.
– Напрасно?! – спросил Фикс. – Вам легко говорить. Сразу видно, что вы не знаете, какая сумма…
– Очень хорошо знаю! – ответил Паспарту. – Двадцать тысяч фунтов.
– Пятьдесят пять тысяч фунтов! – поправил Фикс, сжимая руку француза.
– Как! – воскликнул Паспарту. – Мистер Фогг рискнул!… Пятьдесят пять тысяч фунтов!… Ну, тогда ещё больше оснований не терять ни минуты, – добавил он, вновь поднимаясь из-за стола.
– Пятьдесят пять тысяч фунтов, – повторил Фикс, насильно усаживая Паспарту на место и приказав принести ещё бутылку бренди. – В случае успеха я получу премию в две тысячи фунтов. Хотите пятьсот фунтов при условии, что вы мне поможете?
– Помогу вам? – воскликнул Паспарту, вытаращив глаза от изумления.
– Да, поможете мне на несколько дней задержать господина Фогга в Гонконге!
– Это ещё что такое?! Что за вздор вы городите! – вскричал Паспарту. – Мало того что ваши джентльмены следят за моим господином, сомневаются в его порядочности, они ещё вздумали чинить ему препятствия! Мне просто стыдно за них!
– Как? Что вы этим хотите сказать? – спросил Фикс.
– Я хочу сказать, что это просто неприлично. Это всё равно, что обобрать мистера Фогга и вынуть у него деньги из кармана.
– Именно к этому мы и стремимся!
– Так это же западня! – воскликнул Паспарту, возбуждённый действием бренди, ибо Фикс всё время наполнял его стакан и честный малый пил, не переставая. – Настоящая западня! А ещё называются коллеги! Джентльмены!
Фикс ничего не понимал.
– Коллеги! – продолжал кричать Паспарту. – Члены Реформ-клуба! Знайте же, мистер Фикс, мой господин – честный человек, и раз уж он заключает пари, то выполняет его по всем правилам.
– За кого вы меня принимаете? – спросил Фикс, пристально вглядываясь в Паспарту.
– Чёрт возьми! Конечно, за агента членов Реформ-клуба, которому поручено проверять маршрут моего господина, что в высшей степени унизительно! Вот почему, хотя я уже давно вас разгадал, я, разумеется, ничего не сказал мистеру Фоггу!
– Он ничего не знает?… – живо спросил Фикс.
– Ничего, – ответил Паспарту, ещё раз осушая свои стакан.
Сыщик провёл рукой по лбу. Он не решался продолжать разговор. Что ему надлежало предпринять? Заблуждение Паспарту казалось искренним, но это ещё более затрудняло выполнение плана агента. Было очевидно, что француз говорил совершенно чистосердечно и отнюдь не был соучастником своего господина, а ведь этого соучастия Фикс и боялся больше всего.