— Не стоит благодарности. Вам больше ничего не нужно?
Делла встала.
— Спасибо, ничего, всё в порядке. И не стоит вам вставать, когда прибудет мистер Рейзнер. — Она мгновение колебалась. — Мне бы хотелось вас вознаградить за труды…
— Ну что вы, это, право, ни к чему!
— Да, да! Вот, возьмите, пожалуйста, вы меня очень обяжете.
Делла открыла сумочку, достала стодолларовую купюру и положила на стол.
— Могу ли я рассчитывать на вас, мистер Харкнес? Не хотелось, чтобы кто-нибудь знал про эту историю с угоном автомашины. Скажем, если вдруг начнут расспрашивать… Понимаете, это сугубо личное дело!
Поколебавшись, он взял деньги.
— Хорошо, договорились. Никогда не болтаю о том, что меня не касается.
Харкнес прошёл в соседнюю комнату и закрыл за собой дверь. Я приподнял голову. Делла кивнула на окно без занавесок.
— Мне кажется, он нас видел в окно, — прошептала она.
Я думал точно так же.
Судя по рассказу Деллы, Рейзнер представлялся мне внушающим страх громилой с пистолетом и кастетом, таких типов можно встретить поздним вечером на пустынных задворках Чикаго.
Рейзнер оказался высоким, худым, держался прямо, как палка. Седые волосы зачёсывал назад, открывая высокий широкий лоб. У него были крючковатый нос с узкими маленькими ноздрями, маленький рот садиста и неподвижный, холодный взгляд глубоко посаженных глаз.
Рейзнер стоял в дверях и молча смотрел на Деллу.
— Привет, Ник! — сказала она с улыбкой. — Объясняться будем потом. Пошли отсюда.
Уголки рта Рейзнера дёрнулись, формируя ледяную улыбку, потом взгляд его упал на меня.
— Это Рикка?
Голос у Рейзнера был мягким.
— Он самый, — ответил я, медленно поднимаясь.