Через полчаса, сняв с подбитого бронетранспортера пулемет, группа скорым шагом направилась в глубину леса.
— Никого наших больше не нашли? — спросил штурман, стараясь не отстать от командира.
Вместо ответа тот вынул из кармана кусок ржаного хлеба, подал штурману.
— Подзаправься. Путь неблизкий.
Поблагодарив, штурман достал плитку шоколада, протянул ее командиру. Тот даже остановился, понюхал шоколад, прочел надписи на обертке:
— «Красный Октябрь. Москва». Хорошо живете, товарищи пилоты. — И сунул плитку в карман. — Поберегу для ребятишек.
Снова молча шли и шли по лесу, то выходя на какие-то тропы, то опять ныряя в чащобу.
— Ну вот, майор, почти и дома, — сказал наконец командир. — Тут болото топкое, так что шагай след в след. Если оступишься, старайся падать вперед или назад. Справа и слева минировано. Все, тронулись.
Дно предательски пружинило, часто и вовсе уходило из-под ног. Черная вода заливала не только сапоги, но часто захлестывала чуть ли не до пояса.
«Вот, значит, где партизан надо было искать, — думал штурман. — А я — то все по сухому».
Часа через полтора чахлые, искривленные сосенки поднялись выше и стали густеть. Впереди показался настоящий лес, и вскоре все, чертыхаясь и отряхиваясь, вышли на твердую землю.
— Далековато забрались, — опускаясь на землю и стягивая сапоги, чтобы вылить из них воду, устало проговорил штурман.
— Зато надежно, — коротко ответил командир.
— А где же тут лагерь?
— Потерпи. Пересечем этот островок, там еще болотце, глядишь, и дома. Тебя давно ждут.
— Кто ждет? — удивился он. И тут же догадался: — Экипаж? Живы?
— Живы, майор, живы! При мне привели четверых. Трое малость поцарапаны. Ну да заживет.
— Кто? Как фамилии?
— Вот этого не знаю. Пошли. Через пару часов сам увидишь.
Он знал, этот хитрый командир, чем подбодрить совсем обессилевшего штурмана…