— Спасибо за урок! — сказал Стас вслед такой безобидной на вид зверюшке, — Впредь будем осторожнее.
Предосторожность оказалась нелишней. На опушке близких уже джунглей маячила пара гигантских богомолов. Жуткие, высотой с трехэтажный дом зверюги представляли серьезную опасность. Стас приказал Тележке остановиться и начал наблюдать за богомолами. Один из них, побольше, стоял раскорякой на солнцепеке и урчал от удовольствия, а другой длиннющими шипастыми лапами пытался достать из кроны дерева огромного щетинистого паука, который огрызался и швырял во врага клейкие комья паутины. Наконец богомолу удалось схватить паука за ногу, и чудовищная парочка приступила к трапезе.
После двухчасового мотания вдоль опушки над кучей золы, бывшей только что хищным деревом, Стас был вынужден признаться себе, что все это время занимался самообманом и что бесполезно искать просеку в этом месиве растительной плоти. Пришла минута расставания с Тележкой.
Он сел, свесив ноги в траву, поддернул за голенища высокие сапоги и, похлопав робота по могучему торсу, спрыгнул. Из-под ног его шарахнулась с писком потревоженная мелюзга.
— Иди домой, Тележка, — грустно сказал Стас, — передай Юхану привет!
Робот молча повернулся и поплыл назад вдоль опушки: А когда он скрылся из виду, Стас слишком поздно сообразил, что Юхану больно будет видеть Тележку пустой. Но изменить уже ничего было нельзя.
И еще одно понял Стас: он остался в одиночестве. Пытаясь насвистывать мотивчик веселой песенки, с бластером в одной руке и с мачете в другой он боком втиснулся в заросли.
Зорро уже полдня шел по пятам за двуногим. Непривычный запах этого зверя будил в Зорро два чувства: любопытство и желание сожрать. Он был могучим зверем и мог себе позволить — жрать только то, что сожрать хотелось. А двуногий был именно тем, что хотелось сожрать.
Зорро умел долго и методично преследовать добычу, мог часами подкарауливать в зарослях, но сегодня любопытство брало верх, и ему хотелось сначала просто понаблюдать ре повадками двуногого, а сожрать его потом, когда проголодается по-настоящему.
Зорро обрадовался, когда двуногий подпалил муравьиную кучу. Он закидал пламя влажными от сока ветками и, урча, начал выкатывать из угольев крупных жареных муравьев.
Зверю даже расхотелось жрать двуногого? Бродить бы за ним и подъедать жаркое из обугленных муравейников. Жареных муравьев Зорро обожал. А двуногий, видимо, нет. Ведь он не съел ни одного, только поджарил их для Зорро. А ведь неплохо бы… Не надо искать острые камни, не надо стучать ими друг о друга у подножия муравейника, не надо раздувать огонь, искры которого так и норовят кольнуть тебя в глаз. Надо только идти вслед за двуногим и жрать то, что он приготовит.
Но не делать этого у Зорро было три причины: во-первых, двуногий — сильный зверь. Если бы хотел, он давно бы уже поджарил своего преследователя. Во-вторых, Зорро все-таки очень хотелось сожрать двуногого, а он не привык отказывать себе ни в чем. И, в-третьих, двуногий все равно шел к логову Аяллы, а Зорро не намерен был отдавать ей свою добычу. Аялла была уже близко, и тем более следовало торопиться.
Коваль вогнал мачете в трухлявый ствол поваленного дерева. Сел рядом. Потом, не выпуская из левой руки бластер, достал из сумки тюбик со сгущенной водой. Утолив жажду, он выдавил немного прохладной массы на ладонь и протер изъеденное мошкой лицо. «Покажись я в таком виде в Управлении, не узнали бы», — устало подумал он, чувствуя под пальцами вздувшуюся бугристую кожу.
Сумка была уже на плече, а мачете в руках, когда бесшумная желтая тень, выросшая за спиной, обхватила Коваля поперек груди мощной лапой. Он вскрикнул и ткнул себе за спину мачете. Оно уперлось во что-то твердое и, лязгнув, сломалось. В ту же секунду Стас почувствовал, что когти мягко вошли между ребер. Джунгли рухнули ему на голову.
Очнулся от боли. Нестерпимо саднило между ключицами. Захотелось потрогать. Он поднялся на ноги тяжело и трудно. Потянулся рукой. Но в поле зрения попала знакомая жуткая лапа. Коваль попробовал оттолкнуть ее, и другая такая же желтая когтистая лапа вошла в поле зрения слева. Потом он увидел под ногами собственный растерзанный труп и понял, что неизбежное свершилось.
Опустившись на четвереньки и, волоча за ремень бластер, хозяин бетианских джунглей Зорро пошел в чащобу.
Начался второй этап жестокой эстафеты.
Зорро был упрямым зверем. Ковалю было с ним нелегко. Ему то хотелось залезть на дерево, чтобы вволю поохотиться на лемуров, то обсосать ягодный куст, то выудить из речки волосатую змею. Однажды зверь учуял в буреломе след самки, и Ковалю стоило огромных трудов удержать его на трассе.
Особенно плохо было, когда Стас засыпал или терял сознание. Тогда разум зверя начинал доминировать, и Зорро куролесил в свое удовольствие. И все-таки астронавт неожиданно для себя стал уважать его за силу и упорство, с каким он шел по джунглям.
Коваль удивился тому, с какой легкостью Зорро выучился обращаться с бластером и с каким мастерством сразил однажды на поляне крупного травоядного, так отрегулировав мощность, чтобы не сжечь, а только заживо поджарить тушу. Это было тем более удивительно, что Коваль в эти его действия не вмешивался. Похоже было, что Зорро если не разумное, то, во всяком случае, полуразумное существо.