Он появился сразу же после обеда, ловко переступая на суставчатых ногах, матово поблескивая пластмассовыми и металлическими деталями. У него не было даже подобия головы, а ячейки фотоэлементов — его глаза — размещались со всех четырех сторон туловища и разноцветно сверкали, как украшения. Если бы не антенны и не смешные тонкие ноги, он был бы очень похож на наш новый шкаф-термостат. В дополнение сходства спокойным зеленым цветом, изредка помигивая, светилось очко индикатора и прослушивалось тихое шипение воздуходувок.
Из этого ходячего «шкафа» высунулось несколько дополнительных антенн, и приятный баритон произнес:
— Добрый день.
Мы промолчали.
— Зовут меня ДЭФ-восемнадцать С, или просто ДЭФ. Экспериментальный образец. Предназначен для работы на других планетах. В вашем институте прохожу некоторые испытания.
Я вспомнил, что больше всего шушукались по поводу «некоторых испытаний». Говорили, что, пользуясь своими связями, Владимир Лукьянович выпросил ДЭФа у робототехников, чтобы он посрамил и «поставил на место» отдел Александра Игоревича. Если это правда, то теперь дело дошло до нашей лаборатории — и я подозревал, до кого персонально.
ДЭФ подошел ближе к нашему завлабу и без обиняков произнес:
— Прошу вас, Кирилл Мефодиевич, показать материалы, о которых с вами договаривались.
Несомненно, в его памяти имелись портреты нужных людей Все же меня удивило, как уверенно он ориентируется. Неужели проблема распознавания образов в кибернетике уже решена?
Кирилл Мефодиевич достал из своего шкафа несколько журналов и папок. Мы все занимались своими обычными каждодневными делами, усиленно делая вид, что ничего особенного не произошло. Однако и глаза наши и уши все время были настороже, и шеи, наверное, как у меня, деревенели от напряжения.
Прошло не более пятнадцати минут, и я услышал Танино предостерегающее покашливание. Я намеренно не отрывал взгляда от шкалы спектрографа, пока уже знакомый мне баритон не произнес:
— Извините, Борис Петрович, у меня к вам имеется несколько вопросов.
Пришлось оторваться от своего занятия. Глядя в его фотоэлементные устройства, я сказал:
— Спрашивайте.
Он был приторно вежлив:
— Извините, если моя речь окажется в чем-то неправильной или старомодной. Я являюсь кибернетическим двойником нескольких личностей, и среди них — математика девятнадцатого века.
Чем дальше, тем больше мне не нравился и этот глазастый ходячий шкаф, и особенно его приход в нашу лабораторию. Теперь я почти не сомневался, чем он вызван и кто его запрограммировал. А «шкаф» шел к цели напрямик:
— Расскажите, пожалуйста, о ваших затруднениях с уточнением формулы полигена «Л». Возможно, я сумею в чем-то помочь вам.
— Все мои затруднения отражены в журналах, которые дал вам просмотреть Кирилл Мефодиевич.
— И вы ничего не имеете добавить?
ebooksa