— Давайте поспорим, — предложил я.
— О чем?
— Я так проголодался, что готов съесть все, что ни попади. Тащите вашего Мукальба, обглодаю его до костей. — Ив доказательство я вытащил римский меч — атрибут моего ликторского одеяния. По правде говоря, он напоминал большой нож для разрезания бумаги, что ничуть не уменьшило эффекта моей отважной позитуры. — Где он, этот чертов теленок? — Забросив мешок за плечо, я повернул было к двери.
— Неужто взаправду не боишься? — удивился господин Майер, заметив, что я твердо решил уйти. — Удалец, прямо сказать, удалец! Ладно. Оставайся, обговорим дельце — поужинаем.
— Охотно. Только не потчуйте меня соленой рыбой — пост уже прошел. Кроме того, я не поп, а если и поп, то из пьющих.
— Все будет, сын мой, все будет. — Господин Майер вышел, надо полагать, на кухню. Через несколько минут он вернулся преображенный, с иголочки одетый, а мне принес великолепный, отделанный сутажем костюм юнкера — «в подарок», как он выразился. В кошельке, приложенном к костюму, была плата за мои драгоценности — пятьдесят дублонов наличными и какой-то документ.
— Что это?
— Вексель, сын мой, на две тысячи талеров с выплатой через три месяца.
Насчет векселя я сообразил. Сделка тоже вполне выгодная. Только срок платежа больно далекий.
— Так принято в Гамбурге, — пояснил господин Майер. — Денежки должны созреть.
Я согласился, полагая, что пятидесяти дублонов до той поры хватит.
Господин Майер тем временем уставил стол изысканными блюдами — я, признаться, немало удивился, памятуя о недавней его скупости. Паштеты, дичь, деликатесы, превосходное вино. Пил я, впрочем, немного — вся эта история казалась мне весьма подозрительной.
К ужину подоспели сын и три дочери хозяина дома — девицы на выданье. Сына мне представили студентом университета — судя по годам, он был вечный студент. Сестрички, даром что родные, ничуть не походили друг на друга, зато нравом были очень веселые, на арфе играли, под гитару пели. Одна из них, блондиночка, особенно миловидная, все бросала на меня мечтательные взоры и на все мои попытки заговорить с ней ласково улыбалась.
Я понаторел в любовных делах, к тому же, как известно, ходил теперь вдовцом, однако общение с женщинами приучило меня к осторожности; сперва надобно изведать характер новой знакомой.
Господин Майер представил меня как юнкера Германа, а блондинку как юнгфер Агнес. Девица оказалась сентиментального склада. За столом мы сидели рядом, и я не нашел ничего умнее, кроме как сказать: если с дозволения Всевышнего я обзаведусь собственным домом, то велю изготовить серебряные ложки наподобие тех, какими сейчас мы едим шоколадное желе, велю выгравировать фамильный герб (цеха кожевников, естественно) и монограмму, составленную из начальных букв наших имен. Собеседница выразила некоторое сомнение, но я уверял ее, что если вставить А в конфигурацию Г, получится эмблема полного единения.
— Но ведь это похоже на «Ага», — лукаво усмехнулась моя блондинка, и я понял это как намек на согласие.
Девушка понравилась мне, да и я теперь вовсе не чувствовал себя каким-то проходимцем-бродягой.
(— Это с каких же пор? — вставил советник.
— После получения векселя на две тысячи талеров, разумеется.
— Да, уж куда как выгодная сделка.)
ebooksa