— Нет. — Дэвид поднял голову, шмыгнул носом, будто собирался заплакать. — Там люди, на станции…. Возле эскалатора. Они умирают от голода. Я… Я отдал им консервы.
— У нас ещё много еды, — осторожно вступил в разговор Ричард, который опасался, чтобы парнишке не попало за самоуправство.
— Сейчас разберёмся, — буркнул Тони. — Арчибальд и Чарли, останьтесь здесь, с людьми. А мы вернёмся на станцию.
Он быстро и решительно пошёл впереди. Ричард и Дэвид едва поспевали за ним. Поднялись на платформу. Дэвид повёл лучом фонарика.
— Это здесь, — виновато сказал он и замолчал.
Оборванные и измождённые люди — их было человек двенадцать — закрывались от света, испуганно жались поближе к ступеням эскалатора, будто в его нише можно было укрыться. Какая–то женщина то ли в разорванном белом платье, то ли в одной нижней рубашке замахала руками, пронзительно завизжала:
— Не тро–о–гайте меня! Не прикасайтесь ко мне!
Ещё три или четыре человека ползали на коленях по полу. Тони даже не сразу понял, что они делают.
Он шагнул вперёд, отпихнул ногой рослого оборванца, который, бессвязно мыча, изо всех сил лупил консервной банкой о каменный пол.
— Смотри, благодетель. — Макфейл вырвал из рук оборванца исковерканную банку, показал её Дэвиду. — Ты отдал им консервы и ушёл, а они не могут открыть их. Нечем.
Затем Тони повернулся к визжащей женщине и грозно рявкнул:
— Заткнись!
Та испуганно отшатнулась и замолчала. Несчастные во все глаза смотрели на Дэвида и Тони. Тони достал нож, с которым не расставался ещё со службы в армии, открыл одну за другой три банки тушёнки.
— На еду не набрасывайтесь, — предупредил он. — Здесь докторов нет, чтобы вас потом откачивать. Возьмите по нескольку кусочков. Вот галеты… Перекусите немного — и за мной. До конца дня я выведу вас отсюда. — Он отошёл в сторону, но фонарик выключать не стал. Он не хотел жалеть их, потому что последние годы только и делал, что уверял себя: все люди — сволочи! Жизнь, кстати, частенько подтверждала это. В глубине души он понимал, что далеко не все люди — богачи и бездельники, но каждый изгой всегда видит себя самым последним и делит мир по принципу: «я» и «они». Они, мол, живут, а я в этом мире только статист… Но вот пришла Судьба в облике атомной войны и мгновенно уравняла всех. Более того! У них она всё отняла. Сразу и всё. А ему терять нечего. Он давно приспособился к такому существованию — на дне, в подземке, с крысами, без крова и еды — и потому выживет. А все они, кто с поверхности, кто жил и не боролся за жизнь, обречены.
Казалось бы, он должен радоваться. Справедливость восторжествовала! А он вылавливает их из мрака, как новорождённых котят из реки, и обещает спасение. Мало того, он всё–таки выведет их наверх. Чего бы это ему ни стоило — спасёт! Зачем? Только ли потому, что ему приятно быть добрым и сильным?
Они вернулись в тоннель.
Новые попутчики плелись позади. Часам к двум по дневному времени они вышли к разветвлению пути.
Чарли, который всё время что–то жевал и постоянно вырывался вперёд, подскочил к Тони. Его глазки возбуждённо поблёскивали.
— А вдруг Флайт что–нибудь замыслил? Надо проверить оба тоннеля.
— Не знаю, что он там замыслил, — хмуро сказал Тони, освещая фонариком разветвление, — но на юго–западной ветке ремонтные работы. А нам надо именно туда. Туда же, очевидно, пошёл и Флайт.
ebooksa