— Но вас никто и не считает сумасшедшим, — в конце концов заявила она. — К тому же кому, как не вам, знать, что это слово ровным счётом ничего не означает.
— Не надо увиливать, — попросил он. — Ну, хорошо, будем говорить о психическом заболевании.
— Вот именно, больным вас никто не считает. Если говорить откровенно, вы слегка одурманены.
Поль посмотрел на неё исподлобья.
— Вы ещё не всё знаете… Я не только погрузился в родовую память и разбил при этом перегородку… У меня был настоящий затяжной бред… А может, во мне родились мнимые воспоминания… не знаю.
Мариетта улыбнулась.
— Подумать только, и это говорит психиатр и фармаколог! Может показаться, что вы не верите в воздействие препарата на психику!
Поль промолчал. Мимо проходил метрдотель, и он потребовал счёт.
— Да, я верю, Мариетта, — сказал он. — Верю настолько, что постоянно думаю о том, о чём напомнил мне Карлен: лизергиновая кислота за один приём может вызвать шизофрению. А как обстоит дело с С–24? И что будет отныне с моим рассудком?
— Ну что вы, — возразила Мариетта, — ваш рассудок в полном порядке, раз вы пригласили меня поужинать!
Поль улыбнулся и положил руку ей на запястье.
Квартирка Мариетты была обставлена с большим вкусом. Пока она наливала в бокалы арманьяк, Поль стоял у окна, глядя в ночное небо.
— Что вы скажете о Дармоне? — не оборачиваясь, небрежным тоном спросил он.
Мариетта отставила бутылку.
— О Дармоне? Одно только хорошее… Человек он симпатичный… с большими способностями!
Поль обернулся:
— Со способностями, это верно. Но как, по–вашему, — они ограничиваются только работой?
Мариетта нахмурилась:
— Поль, постарайтесь выразиться яснее.
— Я хочу сказать, это малый обаятельный, предприимчивый?…