За окнами занимался сероватый рассвет. Владимир вышел на крыльцо, огляделся и, поцеловав мать, не оглядываясь, зашагал прочь.
— Разрешите войти? — несмело спросила миловидная женщина, остановившись на пороге кабинета.
— Прошу вас, — пригласил полковник Телегин, уже предупрежденный о посетительнице по телефону дежурным. — Товарищ Синельникова? Работник гостиницы?
— Да, это я.
— Слушаю вас. Садитесь, пожалуйста.
Екатерина Павловна села. Она долго не решалась прийти сюда, в областное управление Комитета госбезопасности. Но тревога, вызванная посещением работника комитета, не давала ей покоя. Все-таки в гостинице оказались жильцы, ночевавшие без прописки. И не их ли искал тот человек с надменным лицом? Наконец она решилась и поехала в управление. Пропуск был ей выдан быстро, без проволочек, и вот она сидит перед начальником управления, который смотрит на нее приветливо и вопросительно, дожидаясь, что она скажет.
— Извините, что я беспокою вас… Но мне кажется, что это очень важно… К нам в гостиницу заходил ваш сотрудник. Проверял книгу прописки…
Полковник слушал, не перебивая. Только время от времени легонько похлопывал ладонью по столу, точно хотел этим жестом успокоить женщину, волновавшуюся все больше и больше.
— Это, может быть, не мое дело… Но я все-таки решила прийти. Ведь как раз в ту ночь, до прихода вашего товарища, в гостинице ночевали три молодых человека. Ночевали без прописки. Паспортов не сдали. Работала моя сменщица. Мест не было. А эти трое попросились только до утра…
— И в какое время они пришли?
— Около одиннадцати.
— Вы их видели?
— Утром, в половине седьмого, когда принимала смену.
— Значит, они уже переночевали?
— На диванах, в коридоре.
— И уходили?
— Да, сказали вечером, что в шесть часов уедут. И ушли в половине седьмого.
— Вы не могли бы описать их?
Екатерина Павловна замялась.
— Затрудняюсь… Я видела их мельком.