— Мог. Этот — мог.
Андронов встал. И, не протягивая руки, легонько дотронулся до здорового плеча участкового:
— Поправляйтесь. Эх, если бы не ваше ранение, давно бы дело закончили!
Самсон Иванович заметно смутился:
— Да будет вам, Виктор Федорович… Вам-то что прибедняться? А как Свечин?
— Пожалуй, выйдет из него толк. Цепкий парень-Полет занял немного времени. Вскоре машина приземлптась около поселка лесодобытчиков. Андронов разыскал больницу- новый дом, сложенный из еще не потемневших, медового цвета бревен, — вошел в приемную и представился врачу, средних лет женщине, с крупными карими глазами.
— Вас проводить к больному?
— Давайте прежде поговорим, — предложил Андронов. Его интересовало многое: состояние больного, характер ранений и их примерная давность.
— Сейчас Кочетов чувствует себя вполне удовлетворительно, — ответила врач. — Огнестрельная рана в области грудной клетки — касательная, легкая. Характер ранений и ушибов… Впечатление такое, что он либо скатился с горы, либо… его краем задел камнепад. Так, каменная мелочь. Но местами ранения глубокие, ушибы были сильные. Ведь он почти две недели пробыл в тайге…
— Не больше?
— Я говорю: в тайге. А потом еще на кордоне Лиственничном.
“Итак, — прикинул Андронов, — лесничий доставил Кочетова на кордон едва ли не сразу после моего отъезда оттуда… Сообщить нам об этом, по своей наивности, не догадался: мало ли что, мол, может случиться в тайге…”
— Что ж, проводите меня, пожалуйста, к пострадавшему.
То, что Андронову пришлось выслушать от взволнованного, испуганного продавца, было одновременно и просто, и сложно, как это и бывает в жизни.
А началось вес с шанежек — кушанья удивительно вкусного даже в холодном виде. Отправляясь в город, где он думал достать денег для погашения растраты. Кочетов взял с собой из дома всяких печеностей. По дороге он зашел на кордон и случайно узнал у Леонида, что у Радужного должен появиться Дзюба-старший. Так у кого же и попросить денег, как не) старого приятеля, которого сам выручал в делах куда посерьезней?!
С этой мыслью Кочетов и пошел на поиски Дзюбы. Утром перед уходом он взял с кухонной полки бутылку с уксусной эссенцией — знал, как приедается в тайге пресное. Бутылку со спиртом он загодя положил в котомку еще дома.
Дзюбу он застал у водопада и очень обрадовался. Приди он туда сутками позже, и считай, зря бил ноги. Петро Тарасович был не в духе. Позарился на козла — больно уж тот удобно стоял в скалах неподалеку — и убил, но услышал, как шуршат, осыпаясь со склонов расселины, камни, и побоялся идти в каменный лабиринт. За ужином, прежде чем заговорить о делах, Кочетов и предложил Дзюбе домашних шанежек, да еще с уксусом. Петро Тарасович подобрел, поглядывал ласково. А когда продавец достал и бутылку спирта, Дзюба совсем оживился. Махнул в мясо, запеченное в тесто, солидную порцию “уксуса”, да еще пожаловался: мол, сильно развел, не жжет. Кочетов от приправы отказался: давно уж желудком страдает. Уж и по второй собрались выпить, когда Дзююба побагровел и зло спросил, какой это отравой напоил его Кочетов. Тот взял “уксус”, лизнул слегка, почувствовал что-то не то и, закрыв склянку, отставил ее в сторону. А полуобезумевший Дзюба уже “пёр медведем”. Кричал, что Кочетов, мол, пришел его ограбить, схватился за карабин. Тут продавцу стало не до объяснений, он бросился куда глаза глядят — к скалам. Едва добежал до расселины, раздался выстрел, и ему обожгло бок. Он продолжал бежать опрометью, и в это время сверху посыпались камни.
Очнулся Кочетов утром. Все тело было избито, изранено. К тому же его выворачивало наизнанку. Еле-еле выбрался на поляну, но Дзюбы не нашел. С трудом передвигаясь, взял свои вещи и пошел прочь. Внизу, у начала волока, связал кое-как плотк из валежин. Кепку, ватник потерял.
— А накануне как переправились?
— Так Дзюба и перевез.
ebooksa