— Я считаю, что есть только один выход, — говорит как-то юнга. — Пускай Билла хватит солнечный удар, когда его будут сменять у штурвала, и пускай он свалится вниз по трапу и покалечится так, что его нельзя будет переносить. Тогда его поместят внизу в какую-нибудь каюту, а меня, может быть, приставят за ним ходить. Так или иначе, он-то уж будет находиться там, внизу.
— Хорошая мысль, Билл, — говорю я.
— Хо! — говорит Билл и глядит на меня так, словно готов сожрать со всеми потрохами. — А почему бы не свалиться по трапу тебе самому, если так?
— По мне, лучше, если это будешь ты, Билл, — говорит юнга. — А вообще-то мне все равно, кто из вас. Можете бросить жребий.
— Иди отсюда, — говорит Билл. — Иди отсюда, пока я чего-нибудь тебе не сделал, кровожаждущий убийца!.. У меня у самого есть план, — говорит он, понизив голос, когда юнга вылетел из кубрика. — И, ежели я не придумаю чего-либо получше, я пущу его в ход. Только гляди, ни слова мальчишке.
Ничего получше он не придумал, и однажды ночью, как раз когда мы входили в Ламанш, он пустил в ход свои план. Он был в вахте второго помощника, и вот он облокачивается на штурвал и говорит ему тихим голосом:
— Это мое последнее плавание, сэр.
— О, — говорит второй помощник, никогда не гнушавшийся беседой с простым матросом. — Почему же?
— Я нашел себе койку на берегу, сэр, — говорит Билл, — и я хочу попросить вас об одном одолжении.
Второй помощник буркнул что-то и отошел на шаг—другой.
— Мне нигде не было так хорошо, как на этом судне, — говорит Билл. — И остальным ребятам тоже. Прошлой ночью мы говорили об этом, и все сошлись, что это из-за вас, сэр, и из-за вашей к нам доброты.
Второй помощник кашлянул, но Билл видел, что это ему понравилось.
— И вот я подумал, — говорит Билл, — что, когда я покину море навсегда, хорошо бы унести с собой что-нибудь на память о вас, сэр. И мне пришла мысль, что, если бы я заполучил ваш матрас, я бы вспоминал о вас каждую ночь в своей жизни.
— Мой… что? — говорит второй помощник, вытаращив на него глаза.
— Ваш матрас, сэр, — говорит Билл. — Я бы предложил вам за него фунт, сэр. Мне хочется иметь что-нибудь из ваших вещей, и это был бы для меня лучший памятный подарок.
Второй помощник покачал головой.
— Мне очень жаль, Билл, — говорит он мягко, — но я не могу отдать его за такую цену.
— Я лучше дам тридцать шиллингов, чем откажусь от него, сэр, — смиренно говорит Билл.
— Я уплатил за этот матрас большую сумму, — говорит второй помощник. — Не помню, сколько именно, но сумма была велика. Ты понятия не имеешь, какой это дорогой матрас.
— Я знаю, что это хорошая вещь, иначе вы не стали бы ее держать у себя, — говорит Билл. — А пара фунтов вас не устроит, сэр?