— Да, да!.. Профессор Полянов тут, у микрофона! — кричал в трубку контр-адмирал. — Неужели нельзя лучше настроиться? Что? Слышимость плохая? У вас всегда слышимость плохая, когда говорить нужно! В прошлый раз Владивосток еле было слышно. Подумаешь, на другом конце земли… На то вы и радисты… Что? Остров Угрюмый? Так. Передаю трубку профессору Полянову. Рассказывайте, что там у вас приключилось.
Контр-адмирал передал трубку Александру Аркадьевичу.
— Что? Как? Ничего не слышу, — раздраженно сказал профессор, привстав с кресла. — Как же я буду их консультировать, когда не разберу ни слова!..
— Папа, ты просто не привык. Позволь мне взять трубку. Я буду передавать твои вопросы и ответы.
— Неужели ты услышишь? Я, как ларинголог, специально обследую твой чуткий слуховой аппарат.
Загорова взяла трубку.
— Остров Угрюмый? Будете отвечать мне на вопросы профессора, звонко, не повышая голоса, сказала Елена Александровна.
— Потерял ли сознание больной после удара в область уха?
Загорова повторила вопрос профессора и тотчас ответила:
— Его нашли через час без чувств подле убитого медведя. Выстрелил во время удара. Зверь напал неожиданно, когда Кушаков вышел в склад, чтобы достать винтовочные патроны и пойти на нерпу. Собак было нечем кормить.
— Это к диагнозу не относится, — ворчливо сказал Александр Аркадьевич. — Шла ли кровь, велика ли рана, какова температура?
Загорова передала, что ушная раковина ободрана, рваная рана идет до затылка, с черепа сорвана кожа. Температура сейчас тридцать девять.
— Пульс? Какое было лечение? Есть ли там врач?
— Врача нет. С Дикого предложили делать сульфидиновые повязки… три недели не позволяли вставать.
— Это хорошо, — сказал профессор.
— Была ли тошнота и рвота? — спросила Загорова.
— Кажется, я это не успел еще спросить, — недовольным тоном сказал профессор. — Впрочем… это как раз и важно знать.
— Вначале не было, — передавала ответ Загорова. — Но в последние три дня появилась. Рвота усиливается, если повернуть голову. Раньше из уха шла кровь… теперь гной.
Профессор покачал головой.
— Попроси показать больному обыкновенную чашку и спросить его, что это такое, — предложил он.