— Я же вам докладывал, Афанасий Васильевич, — начал было Низовский, но старик махнул на него рукой.
Низовский замолчал. В пещере было тихо. Слышалось легкое плескание воды и далекие голоса из подходивших к ледяному гроту шлюпок.
— Мамонтова кость, — заключил академик. — Странно… не может быть!
— Так ведь вот она! Вот! — торжествующе повторял Низовский.
Свод и стены ледяной пещеры засветились.
— Солнце! Солнце! Какое счастье! — крикнул Низовский. — Смотрите… вот сюда смотрите! Вы видите темное пятно?
Моряки, рабочие, ученые — все вперили взоры в ледяной монолит.
Темное расплывчатое пятно было теперь отчетливо видно. Воображение придавало ему самые фантастические формы.
— Он, должно быть, на боку лежит, — заметил матрос.
— Ясно, на боку… Не на спину же лапками кверху ляжет, — сказал рабочий.
— Чего же вы ждете? — заторопился академик. — Скорее обкалывайте лед, освобождайте клык! Где кирка? Где лом? Я тоже помогать буду.
Низовский схватил лом, но не отдал его старику. Он сам обрушивал сокрушительные удары на ледяную стену. Осколки льда стучали по борту катера. Несколько человек с ожесточением рубили многовековой лед.
— Осторожнее, не повредите клыка. Оставляйте на нем слой льда, распоряжался Афанасий Васильевич, толкаясь среди рабочих и мешая им.
— Шевелится… шевелится клык, — сказал один из рабочих.
— Как шевелится? — почти в ужасе переспросил Низовский.
— Если раскачивать, — пояснил рабочий.
Академик ухватился за конец клыка и стал раскачивать. Клык подался. Еще несколько ударов ломом…
— Давай сюда, давай!.. Теперь тяни. Бери на себя! — увлеченно командовал старик.
Через минуту огромный изогнутый клык, едва поместившись в катере, лежал на его дне.
— Как жаль, что его пришлось отделить от туши, — сокрушенно сказал Низовский.