— Основное как раз наоборот...
— Спасибо за комплимент. — Сейчас она говорила уже без улыбки.
Он понял, что нельзя зарываться. Сознательно изобразил на лице грусть и даже маленькую обиду. Подошел к стене и, обозначив рукой размеры будущей рекламы, сказал:
— Я хотел бы примерно так... «Шашлыки из карачаевского молочного барашка, сациви, сацебели и другие туземные и европейские кушанья и закуски, а также вина лучших фирм! Имеются обставленные уютные кабинеты. Играет симфонический оркестр. Все это можно получить во вновь открытом ресторане-погребе «Булонский лес».
— «Булонский лес»! — скептически усмехнулась Виктория. — В Баку? Может, лучше что-нибудь восточное.
— Восточное? — обиделся Каиров. «Булонский лес» казалось ему самым изысканным названием в мире.
— Конечно, — не уловила обиды Виктория. — Допустим, можно ваш ресторан назвать «Лампа Алладина». Заказать специальные лампы. Я сделаю эскиз. Понимаете, в ресторане-погребе — одни лампы. И никакого электричества.
— А как же симфонический оркестр? — спросил Каиров.
— Оркестр? — задумалась Виктория. — Оркестр... Свечи не пойдут... Можно разработать маленькие лампы с голубым стеклом. Подвесить их к потолку. И они будут над оркестром, как звезды... Я набросаю эскиз интерьера. Но для этого мне придется поехать с вами в Баку.
— Ради вашей поездки я готов отказаться от названия «Булонский лес».
— Вы молодец, — сказала Виктория. — Я поняла это сразу... Вы где остановились?
— В гостинице «Эльбрус».
При слове «Эльбрус» Виктория Шатрова, кажется, вздрогнула. А может, это всего лишь показалось Каирову...
Глава третья
Пар над ванной поднимался заметно, с запахом резким и тяжелым. Занавески на никелированных прутьях, разделявшие ванны в зале водолечебницы, светились зеленовато, потому что с улицы в оконные стекла, матовые и большие, било яркое солнце и стены, выложенные белым кафелем, отражали его.
Санитарка, некрасивая, с космами нерасчесанных волос, вылезающих из-под косынки, сказала Каирову:
— Смотри на песочные часы.
Он кивнул.
Санитарка задернула небрежно занавеску. И ушла. В щель Каиров видел угол подоконника, край батареи парового отопления.
Песок, цвета натурального кофе, сыпался беззвучно тонкой, похожей на иголку струйкой. Каиров погрузился в воду по шею, расслабился.