Граф подвинул стул поближе к столу.
— Ты не интересовался, Володя, почему в тебя стреляли?
Граф рассудительно ответил:
— Можно допустить один из двух вариантов: или меня с кем-то перепутали, или кому-то известно, что я на... — Он хотел сказать «на вас», но тут же поправился: — Что я у вас работаю.
— У нас много людей работает. Но без причины в наших сотрудников не стреляют.
— Разве я сотрудник?
— Внештатный... Но при желании и старании... Ладно, мы еще вернемся к этому разговору в более подходящий момент. А сейчас, Володя, к тебе еще один вопрос. Ты мне обо всем рассказываешь?
— Мирзо Иванович, как вы можете сомневаться?! Все, что представляет маломальский интерес, вам известно.
— А то, что не представляет маломальского интереса?
— Разве я имею право отнимать у вас время на всякую чепуху?
— Дорогой, если в человека стреляют, это не чепуха. Иди к Нелли, возьми у нее чистой бумаги. И опиши все, день за днем, до того вечера. Пиши, с кем встречался, о чем говорил, что делал. Факты, мне известные, можешь не описывать.
Как только Граф ушел, принесли заключение медицинской экспертизы. Оно подтвердило предположение Каирова: Роза Карловна умерла не своей смертью — ее задушили.
Оставалось последнее. Объявление.
— Нелли, разбудите Золотухина.
Золотухин вначале умылся. И лишь потом пошел к начальнику.
— Георгец раскололся? — спросил Золотухин.
— Нет.
— Вы его допрашивали?
— Нет. — Каиров говорил, как всегда, когда он был раздражен: «Нэт».
Но Золотухин никогда не отличался особым тактом и, казалось, не замечал плохого настроения начальника.