Ожидание шторма

22
18
20
22
24
26
28
30

— Мы, женщины, все немножко завистливы...

Она сидела у столика, за которым пестрели корешками книги на длинных стеллажах, закрывающих всю стену от пола до потолка. Другие стеллажи, короткие, стояли посреди комнаты. На них тоже лежали книги. Слева на узком, покрытом скатертью столе белели подшивки газет.

— А я завидую вашей работе. Еще год — и я окончил бы филологический, — сказал Миша Роксан. Он облокотился на перегородку, которая отделяла стол Татьяны стеллажи от остального зала. И теперь смотрел на нее верху вниз. Пальцы у библиотекарши были вымазаны чернилами. Она старательно оттирала их промокашкой.

— Где учился?

— В Москве...

— Этому можно позавидовать, — вздохнула Татьяна, улыбнулась. Ее забавляла неуклюжесть Роксана, навязчивость, стеснявшая его самого.

— Война скоро окончится. У тебя все впереди, Таня, — сказал он убежденно.

— У меня все позади, Мишенька, — сказала она без всякого кокетства. Искренне.

И это так понравилось Роксану, что, сам тому не веря, без всякого страха он произнес:

— Таня, будь моей женой.

Она не смутилась, не покраснела. Подняла удивленные лаза. И... вдруг заплакала.

— Нет-нет! Я не хотел тебя обидеть, Таня! Честное слово! — Роксан склонился над барьером, коснулся рукой плеча женщины: — Я понимаю. Нелепая гибель Валерия. Я понимаю...

— Ничего ты не понимаешь. — Она вынула из сумки носовой платок. Заглянула в зеркало, прислоненное к фанерному ящику с абонементными карточками: — Валерий никогда не любил меня.

— Ты ошибаешься. — В словах Роксана не было уверенности. Просто ему не хотелось в это верить.

— Я говорю правду. Незадолго до того как он попал под машину пьяного шофера... мы поругались из-за письма...

— Какого письма? — Роксан почувствовал, как неприятно дребезжит его голос.

— Он разве ничего тебе не говорил?

— Нет.

— Письмо от женщины, — устало вздохнула Татьяна. Она уже привела свое лицо в порядок. И только глаза ее блестели, как листья после дождя.

— Ты что-то путаешь.