— Я обещал задать вам только один вопрос. Но все равно уже не сдержал слова. Вы немного говорили о Татьяне Дорофеевой. Дайте ей характеристику.
— Мне это трудно сделать. Разве что в двух словах... Красива, без предрассудков. Не очень умна.
— Интересы, запросы, кругозор?
— На все это можно уже ответить одним словом — мизерные.
— Теперь такой абстрактный вопрос. Совершенно условный. Допустим, если бы вы — повторяю: допустим! — оказались немецким разведчиком, смогли бы вы ее завербовать?
— Я не смог сделать из нее любовницу.
— Это другая сфера.
— Понимаю... Опытный, ловкий разведчик нашел бы у нее много слабостей. Мне кажется, их больше чем достаточно, чтобы превратить ее в сообщницу.
— Все! На сегодня достаточно. Надеюсь, в скором времени мы вновь сможем поговорить друг с другом. Вы военный человек. И вас не нужно предупреждать, что сегодняшний разговор должен остаться между нами.
— Понимаю, товарищ полковник. Всегда рад побеседовать с умным человеком.
Они пожали друг другу руки.
Каиров проводил Роксана уже почти до самых дверей, но внезапно остановился, придержал его за локоть. Сказал:
— Одну минуточку.
Шустро, словно подросток, Каиров вернулся к столу, выдвинул ящик.
— Вы узнаете эту фляжку? — Он держал фляжку за цепочку. Мелкую, соединяющую крышку с корпусом.
— Да, — сказал Роксан. — Это фляжка Сизова.
— Вы уверены?
— Мне часто приходилось наполнять ее.
— Это моя фляжка, — возразил Каиров. — Фляжка Сизова на экспертизе. Дорофеева рассказала о разговоре со мной?
— Рассказала, — смущенно ответил Роксан.