– На соседней улице. Совсем от вас близко.
– А ракетчик тоже лежал на крыше? – спросил Василий Степанович.
– Сначала я его не видел, ведь было темно. Зенитки уже стреляли, и «Юнкерсы» летели над городом. И вдруг смотрю, он надо мной, на самом гребне крыши. Небо уже побледнело, и я хорошо видел его плечи, голову. Вот ног не видел! Наверно, они были на другом скате крыши, за гребнем. Он поднял руку и выстрелил в небо.
– Выстрелил?
– Ракетница похожа на большой пистолет. Ракета полетела вверх, сразу стало светло, и я совсем хорошо его увидел.
– Даже лицо разглядел?
– Нет, не успел. Я только заметил, что на нем светлая кепка с большим козырьком. Ракета погасла, и тут начали бомбить. Я прижался к крыше, чтобы меня не сбросило воздушной волной. Потом пополз вверх, но на гребне его уже не было. Я заглянул через гребень. На другом скате крыши его тоже не было. Это очень странно.
– Почему же странно? – спросил Василий Степанович. – Он просто ушел.
– Он никуда не мог уйти, потому что на ту крышу есть только один ход – через то окошко, в которое я сам пролез. Дом шестиэтажный, с моего ската – улица, с его ската – двор, на другие крыши никак не перейти, я это хорошо рассмотрел.
– Однако он исчез?
– Исчез.
– И ты его больше не видел?
– Нет, видел.
– Видел? Где?
– На улице. Я сошел вниз, уже совсем светало, он стоял под воротами, он ждал.
– Чего ждал?
– Ждал, когда на улице станет больше народу.
– Как же ты узнал, что это он, если ты там, на крыше, не разглядел его лица?
– По кепке. На нем была серая кепка с большим козырьком.
Василий Степанович засмеялся.