Тревожная служба ,

Анке возмущалась:

— Неужели вы не в состоянии учитывать историческую обстановку? Попробуйте мысленно перенестись в те условия, в которых действовал Корчагин, постарайтесь понять требования того времени, и вам все станет ясно. В современных условиях ему, может быть, не потребовалось бы так поступать. Но такое качество, как готовность к самопожертвованию, всегда сохраняется.

Зигрид рассеянно слушала и думала про себя, что все это в общем-то понятно, но судьба Макара Нагульнова из «Поднятой целины» ее совсем не волновала, она оставалась равнодушной к его переживаниям. Другое дело Рихард Зорге. Это был настоящий герой.

— Ты оцениваешь события не умом, а чувством, — упрекала ее Анке.

Доктор Хельгер подогревал дискуссию. Он приводил примеры, когда заключенные концлагерей, подвергаясь смертельному риску, прятали в своих блоках детей, обреченных на гибель нацистскими палачами.

— А что произошло бы в том случае, если из-за спрятанных в лагере детей провалилась вся тайная организация заключенных и многие из них были бы уничтожены нацистами? Как вы считаете, не был ли в этом случае риск слишком велик? — спрашивал он.

— Ситуация очень сложная, но даже в этих условиях детей необходимо было спасти. Заключенные поступили совершенно правильно. Так бы поступили и мы. Было бы бесчеловечно подвергать опасности детей во имя собственной безопасности, — сказала Зигрид.

Анке молчала. Она не была убеждена в своей правоте, но ей казалось, что на нелегальном положении коммунисты должны руководствоваться иными принципами, основанными не только на одной гуманности. В этом плане Зигрид слишком упрощенно подходит к оценке положения.

Хельгер исподволь направлял дискуссию в нужное русло. Решение должно основываться на всесторонней оценке обстановки, а для этого нужны глубокие и всесторонние знания. Но кроме того, человек должен действовать, руководствуясь партийной совестью. И чем тверже его убеждения, тем правильнее и яснее принимаемые им решения. Но это не означает, однако, что в этом случае устраняются все трудности, связанные с принятием решения.

— Я до сих пор не могу понять: почему наши отцы и матери настолько заблуждались, что в большинстве своем принимали ошибочные решения во времена господства нацистов? — произнес долговязый бородач.

Анке вспомнился в это мгновение отец Рональда, и она возразила:

— Не все немцы при нацизме заблуждались, но большинство терпело нацистский гнет, и фашисты использовали их пассивность в своих интересах. Что, старшее поколение мало знало? Это объяснение неубедительно.

— Об этом мы еще поговорим, — сказал доктор Хельгер. — Для вас все эти понятия несколько абстрактны. Почему солдаты принимали участие в войне? Почему немецкий народ не восстал против фашизма? Это очень серьезные вопросы, и без знания того времени и истории на них трудно ответить. Сейчас же мы разбираем другую сторону вопроса и давайте не будем отклоняться. Вы сейчас охотно воспринимаете красивое, философски аргументированное решение конфликта в литературе так же, как в жизни, и вряд ли поймете, например, мать, которая выступает против своего сына.

Контраргументы, размышления, интерес к оригинальным суждениям — все это входило в методику профессора Хельгера при проведении семинаров, и это нравилось студентам. Он был прав, утверждая, что не всегда решению может предшествовать всестороннее взвешивание всех «за» и «против». А если для этого нет возможностей, как быть в таком случае? Неужели ожидать гарантий личной безопасности и лишь после того принимать застрахованное решение?

Доктор Хельгер продолжал:

— Простой пример. Я, как вам известно, являюсь капитаном запаса и только три дня назад вернулся с учений. Там произошел следующий случай. Танк двигался по залитой водой низине и провалился в подводную яму. Экипаж поступил так, как предписывалось в соответствующих наставлениях и инструкциях и неоднократно выполнялось на практике, — танкисты выскочили из затонувшего танка, но только не все, а три человека. Четвертый по каким-то причинам не смог выбраться и остался в машине. Трое спасшихся находились, видимо, в шоковом состоянии от всего случившегося, но каждая минута промедления могла окончиться смертью для того, кто остался под водой. Один из экипажа, не раздумывая, в обмундировании бросается в ледяную воду и вытаскивает своего товарища. И как раз вовремя. Эти действия не отрабатывались на учениях, солдата никто не страховал, и ему некогда было раздумывать и взвешивать все «за» и «против».

— Ну, это частный случай, — произнес кто-то из студентов.

— Для кого? — спросил Хельгер. — Что бы произошло, если бы солдат, который прыгнул в воду, промедлил десять — двадцать секунд, если бы он не принял вовремя единственно верного решения?

— Герой! — непроизвольно вырвалось у Зигрид.

— Солдат, который выполнял свой долг.