Тревожная служба ,

— Мы вот здесь!

Радист сверил координаты, нацарапал их на первом попавшемся клочке бумаги и нырнул в свою рубку.

 

Радист, заступивший на вахту на «Притцвалке», поначалу не обнаруживал в наушниках ничего заслуживающего внимания. Но в два часа ночи сигнал «три точки... три тире... три точки...», еле различимый в эфире, насторожил его. Радист отрегулировал настройку и вновь, уже совершенно отчетливо, услышал «три точки... три тире... три точки...». Ни малейшего сомнения — это был сигнал бедствия «SOS». Корабль в беде, и, вероятно, недалеко от них. Необходимо действовать как можно быстрее: доложить командованию, установить координаты судна, терпящего бедствие. Пьер Лафит отчетливо передавал свои координаты.

На головном тральщике, где находилось командование этого небольшого отряда, также услышали сигнал о помощи с «Анны Лунд». Последовал приказ «Притцвалку» направиться на помощь терпящему бедствие судну.

Пока в штурманской рубке заносили в судовой журнал: «2.00, 10° по курсу горящее судно, дистанция 7 миль, курс на потерпевшего, полный вперед», прозвучал сигнал боевой тревоги, и команда заняла свои места по расписанию.

Корабль терпит бедствие! Эта мысль подстегивала моряков «Притцвалка», заставляя действовать особенно слаженно и сноровисто. На верхней палубе приводились в готовность противопожарные средства, формировались команды для борьбы с пожаром на носу и корме судна, терпящего бедствие. Бушующие волны обдавали моряков холодной пеной, но они словно не замечали этого, готовые к схватке со стихией.

 

Сигналы бедствия с «Анны Лунд» услышали не только корабли ГДР. Два западногерманских сторожевых катера также приняли «SOS» радиста Лафита и передали его призыв о помощи всем кораблям и приграничным станциям. К месту происшествия поспешил датский рыболовецкий траулер, выжимая все возможное из своих маломощных двигателей, изменили курс английский многотонный корабль и голландский мотобот.

Радист на «Анне Лунд» посылал в эфир сигналы бедствия и координаты своего судна до тех пор, пока пламя, охватившее рубку, не заставило его покинуть свой пост.

То, что он увидел, ужаснуло его. Густой дым, сквозь который прорывались языки пламени, окутывал кормовую часть судна. Порывистый ветер отгонял дым в ночную тьму, свистел в разбитых окнах жилых кают, раздувая пламя, как мощный вентилятор. Часть команды и экипажа, среди которых находились жена капитана, его десятилетняя дочь и стюардесса, собралась на носу корабля, еще не тронутом огнем. Пламя уже охватывало корму и подбиралось к шлюпбалкам, отрезая таким образом последнюю надежду на спасение. Никто не отваживался подойти к шлюпбалкам, чтобы спустить лодки на воду. Судовой пожарной команде не удалось справиться с огнем. И теперь, когда он наверняка проник в трюмы с углем, победить разбушевавшуюся стихию своими силами команда «Анны Лунд» не могла.

Пьер Лафит кинулся к верхней палубе, но лестница уже была охвачена языками пламени. Он вновь взбежал на мостик. Там, с наветренной стороны, огня не было, и, пользуясь этим, радист спрыгнул оттуда на палубу, чуть не сбив с ног первого офицера.

— Удалось установить связь с какими-либо кораблями? Ответил вам кто-нибудь?

— Ответил голландский мотобот «Фрисланд» — он сравнительно недалеко. Английский корабль и отряд тральщиков ВМС ГДР.

— ВМС ГДР?

— А что здесь удивительного?

— Да, сами мы с нашими средствами не справимся. Было бы очень хорошо, если бы нам но крайней мере удалось не допустить огонь в трюмы и сохранить груз. Черт бы побрал этот уголь!

Времени для долгих разговоров не было, и Ханконен поспешил к пожарной команде, чтобы указать наиболее опасные участки, где огонь мог перекинуться к грузовым трюмам. Время от времени он обращался за советом к капитану Вергеланду, который напряженно всматривался в темноту, надеясь увидеть огни какого-нибудь судна, идущего им на помощь. Как и всем на «Анне Лунд», ему было ясно, что своими силами они смогут вести только сдерживающую борьбу, чтобы суметь продержаться как можно дольше.

А в это самое время в машинном отделении двое немцев-машинистов тщетно пытались найти хоть какую-нибудь возможность выбраться на палубу.

Несмотря на то что Грот был свободен от вахты, он после выпивки с боцманом зашел в машинное отделение, очевидно намереваясь продолжить спор с Хенце. Внезапно возникший пожар отрезал им путь на палубу. Тут уж было не до дискуссий. Грот сразу отрезвел, но не стал от этого более покладистым и принялся на чем свет стоит проклинать корабельное начальство, которое конечно же бросило их здесь одних и, как видно, не собирается предпринимать каких-нибудь мер к спасению, а ведь должно было предпринять.