— Еще чего выдумал! Меня гости ждут!
Роман вздохнул:
— Эх, Ларка, Ларка, первая ты моя любовь…
— Ничего, авось не последняя. Ариведерчи, Рома…
Все машины были в разгоне, и на задержание Фонарева мы с Рябчуном отправились пешим ходом. Рябчун пышет гневом.
— Нет, ты подумай, каков подлюга! Втерся в семью таксиста, стал там своим человеком… Такого криводушия я, Дим Димыч, еще не встречал: пырнуть Носкова в живот и через полчаса преспокойно разговаривать с его матерью, утешать ее, сочувствовать… Откуда это у него?
— Откуда лжецы и лицемеры? С неба не падают, сами выращиваем. В семье: «Сделаешь уроки, Ромичек, заработаешь рубль. Только папе ни слова, ладно?» В школе: «Портишь ты нам, Рома, отчетность своими хилыми знаниями. Надо бы тебе поставить двойку в четверти, ну да так уж и быть…»
Мы опоздали на самую малость. Рябчун растерянно крутит головой, оглядывая пустую площадку перед домом.
— Здесь обычно стоит его мотоцикл… Неужели удрал?
Что ж, не исключено. Если он видел меня с Лаурой, слышал, о чем мы говорили… Надо разыскать Лауру, она живет в этом же доме.
На длинный и требовательный звонок открывает сама Лаура. Она даже не удивляется при виде меня, и поэтому разговор складывается как нельзя лаконичней.
— Где Фонарев? — спрашиваю я.
— Драпанул!
— Куда?
— На Дальний Восток!
— Лаура, нельзя ли посерьезней?
— Ладно, чего там темнить, все равно узнаете. Ромка отправился к своей бабушке.
— Где она живет?
— Где-то в Белоруссии…
— Давно уехал?