– Священник? Круто. Круто, батя! То-то, я смотрю, хайер у тебя культовый. Ты, какой веры будешь-то? Далай-лама или наш, право-славный?
– Тебя, отец, случайно не Петром звать? – спросили сзади и опять загоготали.
– Можете называть меня Ямой.
– Как, как?
– ЯМА, – старик медленно и отчетливо произнес каждую букву, словно объясняя алфавит невнимательным детям.
Водитель ощерился, кивая головой. С заднего сиденья через спин-ку перегнулся "болезненный":
– Что-то я первый раз слышу имя такое, не поповское. Ты, батя, случайно не из-за Забора?
"Девятка" стремительно неслась по шоссе, оставляя за собой шлейф мелкой водяной капели. Над Москвой угрюмо нависло тяже-лое свинцовое небо. Уже несколько минут шел дождь.
Автомобиль свернул с дороги в лес, и теперь маленькие колеса "де-вятки" с трудом справлялись с грязевым месивом лесной тропинки. Проехав метров тридцать, машина остановилась, уткнувшись пере-дним бампером в раскидистый кустарник, ощетинившийся, будто дикобраз, серыми стеблями низкорослых веток. Водитель глубоко вдох-нул и шумно выдохнул, поворачиваясь к седоволосому пассажиру:
– Все батя, приехали. Москва.
Сзади опять засмеялись, но на этот раз ехидно, оскорбительно. Пассажир продолжал сидеть, не двигаясь, отвернувшись к окну. На его лишенном эмоций лице не дрогнул ни один мускул, словно это была искусно сделанная маска, безучастно взирающая на мир за окном, наблюдающая, как струи воды стекают сквозь сплетение ве-ток, падая вниз тяжелыми нитями капели.
– Все говорю, батя, конечная.
Родитель потормошил оцепеневшего "лоха" за плечо. "Обхезался чурка", подумал он, чувствуя, как закручивается внутри невидимая пружина, готовая в любой момент толкнуть вовне заряд злобы и раз-дражения. Пассажир не пошевелился. Только губы его, дрогнув, за-шептали что-то вроде молитвы или детской песенки.
– Эй ты, урюк, просыпайся! – Один из попутчиков – "болезнен-ный" – с силой ударил по спинке переднего сиденья. – Бабки, золото, документы… Давай выворачивайся!
Второй – бывший боксер – начал "заводиться", наблюдая за по-ведением "терпилы".
– Еб… тебе говорят, косоглазый! Подъем, дедуля! Саня, выводи его…
Задние дверцы автомобиля открылись, и в салон хлынул свежий утренний воздух. Водитель примерился к неподвижной фигуре, ре-шая, куда лучше ударить, чтобы "замороженный" сам вывалился из машины, но тот вдруг сам, с невероятной быстротой, выскользнул наружу, под дождь.
"Гена" еще соображал, что же так насторожило его в этом движе-нии, когда понимание холодной волной накатило из глубины под-сознания, обвивая скользкими щупальцами позвоночник и пара-лизуя ватной тяжестью ноги. "Быстро. Слишком быстро. Так не мо-жет быть…".
Снаружи сплошным потоком лил дождь, и через мокрые стекла ничего уже не было видно.
Человек, назвавший себя Ямой, вышел из леса и встал на обочине дороги, рассматривая проезжающие мимо автомобили. Через не-сколько минут из общего потока машин отделился черный тониро-ванный джип "Grand Cherokee" и, подъехав к пожилому азиату с дорожной сумкой на плече, затормозил около него. Яма улыбнулся и, открыв дверь, сел в темный автомобиль. Джип резко вывернул в крайний левый ряд и, набирая скорость, понес страшного "гостя" дальше, в направлении Москвы.
ebooksa