С тех пор как уехали родители, это стало почти ритуалом — по утрам вместе выходить из дому. Лина всячески старалась приноровиться к размашистому шагу брата. Иногда это ей удавалось. Наверное, потому, что Роман замечал ее усилия и шел медленнее. Их обгоняли одноклассницы Лины, здоровались на бегу: «Привет!» — почти все подрастающее население Оборонной училось в одной школе.
Оборонную в эти часы заполняет рабочий люд — кто на завод, кто в школу, кто в свои учреждения. Автобусы, троллейбусы только успевали мягко откатывать от остановок.
Роман и Лина недолго постояли на углу.
— Когда изволит прибыть твоя принцесса? — спросила Лина.
— В восемь. — Роман приказал себе не реагировать на булавочные уколы сестры.
— А ты, как всегда, дома в половине восьмого?
— Раньше не могу.
— Тогда до вечера.
Эта смена показалась Роману необыкновенно длинной. Он всегда работал с азартом, не позволяя себе перерывов, только изредка перебрасываясь короткими репликами с напарниками. Шли голубые машины, любимого Романом цвета, и ставить на них моторы было одно удовольствие. В первые дни работы на конвейере к концу смены у него безумно ныли плечи, спина, руки обвисали, словно отдали металлу всю свою силу. Но потом появилось умение, сноровка, Роман научился чувствовать, где требовалась сила, а где рабочая смекалка. И еще он понял цену каждой минуты, твердо убедился, что работать надо на максимуме возможностей. Он хотел быть настоящим рабочим и со спокойным презрением относился к тем ребятам, которые пришли на завод, чтобы «нагнать» стаж для поступления в институты. Это казалось нелепым: если хочешь работать — работай, а от принудиловки толку мало. У него даже был по этому поводу разговор с одним из таких «временных».
— Ты куда документы будешь подавать?
— На геологический, в МГУ.
— Зачем же пришел на автомобильный завод? У нас ведь геологией и не пахнет.
— А куда мне было подаваться? Выбирали завод покрупнее — для приемной комиссии это имеет значение.
— Да разве мало каждый сезон геологических партий уходит в поле? Махнул бы в Тюмень, там нефть, посмотрел бы геологию в натуре...
— В Сибирь? Ты что, блажной?
У этого паренька была довольно дорогая коллекция минералов, в разные годы купленных заботливыми родителями или подаренных друзьями семьи. Вот, наверное, на ней и закольцевались все представления о будущей профессии. Зная, что отец Романа крупный ученый-геолог, он пытался с ним подружиться, паренька приучили дорожить «нужными» связями.
Таких легковесных Роман не одобрял. Ему казалось, что они сами себя обкрадывают.
Роману и в эту смену работалось хорошо. Под равномерный ритм конвейера приятно думалось о том, что учеба позади, практика помаленьку идет, она оказалась самостоятельной работой — вначале на станке, а теперь на конвейере.
Все знают, что у конвейера характер не из спокойных. Он катит машины терпеливо, в точно рассчитанные секунды, но может и внезапно остановиться — тогда на линии стоит непривычная тишина и слышны встревоженные голоса.
Остановка конвейера — чрезвычайное происшествие. Хорошо еще, если на десятки секунд... Роман помнит случай, когда эта бесконечная лента замерла на десять минут, и тогда причины неполадок изучала специальная комиссия. Такие происшествия сбивали не только ритм — настроение всем, кто обслуживал эту главную артерию завода.