— На перевале трудно зависать, но надо лететь. Что вы предлагаете, лейтенант?
— Максимально облегчу машину, полечу без второго пилота и механика, возьму только врача.
— Действуйте! А остальных... — капитан смотрит на офицера, который летел в вертолете, — мы вывезем на лошадях. Выполняйте!
— Товарищ капитан! — Я невольно вскакиваю с места. — А меня куда?
— Отдохните у нас. Мы справимся одни.
— Никак нельзя, я хорошо знаю тропу и место, где остались ребята.
Тон у меня решительный. Капитан улыбается:
— Ну что ж, действуйте. Умеете на лошади?
— Приходилось...
Вскакиваю в теплое, нагретое солнцем седло. Лошадь нервно водит ушами.
— Отделение... галопом... — звонко командует офицер, вырываясь вперед, — марш!
Кони несутся к перевалу, где меня ждут друзья.
Мы доехали до ледника и услышали рокот вертолета. Машина уже возвращалась. Представляю, как трудно было пилоту найти площадку среди сплошных скал и ледяных торосов, забрать Ляльку и подняться. Вертолет покачивается с боку на бок — пилот дает знать, что все в порядке.
Мы невольно подгоняем коней. Крепкие мохнатые лошади, приученные к горным тропам, и без того идут быстро.
К вечеру добираемся до пещеры и видим такую картину: Шёневеттер со связанными руками сидит на краю тропы. Юрик и Стас около глубокой траншеи растирают снегом и спиртом неподвижное тело второго нарушителя с морщинистым, обезьяньим лицом. Стас, смахивая пот, говорит:
— Знакомьтесь, Карл Минцель... Во всяком случае, так нам рекомендовал его господин Шёневеттер.
— Он мертв? — спрашивает офицер-пограничник.
— В глубоком обмороке, — отвечает Стас. — Ему повезло: в момент падения лавины он прижался к скале, и снег не задушил его.
Юрик шутливо толкает меня в бок:
— Ты слетал прямо на крыльях, Егорушка!