Мишка вздохнул, послушно лег на матрасик возле стенки, однако поставил, как я заметил, у себя под самым ухом будильник. Вот неугомонный парень! К чему такие подвиги?
А я... Базанов потом рассказывал о том, что увидел, выглянув из люка: я расстелил спальный мешок прямо на серых камнях «своего» острова, забрался в него, блаженно пробормотал: «Тепленькая земля-то», — и тут же отчаянно захрапел...
«20 августа, 05.30. Координаты по-прежнему неизвестны. Рацию пока привести в порядок не удалось. Облачность сильная, без просветов, звезд не видно, определиться не удается...»
Открыл я глаза, лишь когда к очередному расталкиванию добавился какой-то весьма аппетитный запах. Приоткрыл один глаз и увидел неподалеку горящий с победным гудением походный примус, а на нем — большую кастрюлю. Вкусный запах, несомненно, шел из нее!
Возле кастрюли колдовал Константин Игоревич, а Мишка, присев на корточки, дергал и встряхивал меня, словно я был не современным Колумбом, а какой-то тряпичной куклой.
— Не делай мне искусственного дыхания, я не утонул, — сердито сказал я, садясь и отталкивая Мишку в сторону.
— Вовремя проснулся, — проворчал он, — а я-то уже собирался тебе уши тереть, как заснувшему алкоголику. — И с восхищением добавил: — Ну и здоров ты спать! Целый день, как сурок, это же надо уметь, правда, Константин Игоревич?
Только теперь до меня дошло, что наступил вечер, кругом темно.
— Вы меня плохо будили...
— Мы его плохо будили! — фыркнул Михаил. — Да ты даже не проснулся, когда ракеты пускали. Тебя атомным взрывом не разбудишь.
— Попрошу без выпадов. А зачем пускали ракеты?
— Самолет пролетал.
— Врешь. — Я вопросительно посмотрел на командора.
Константин Игоревич молча кивнул, наливая мне полную миску превосходнейшего, густого горохового супа.
— Высоко шел, над облаками, — проговорил он, усаживаясь по-восточному возле гудевшего примуса.
— А рация? — спросил я.
— Рация пока бастует...
Холодный ветер разгуливал над моим островком. В затянутом облаками небе не светилось ни одной звезды. В этой кромешной тьме особенно громко и нелюдимо шумел океан.
Базанов при свете фонарика расстелил на камнях спальный мешок и забрался в него, кряхтя от удовольствия. Мне очень хотелось последовать его примеру.
— А ты что не укладываешься? — словно угадав мое желание, спросил Константин Игоревич. — Или выспался на всю жизнь?
ebooksa