— Ох, кажется, — улыбнулась Дроздова, — но что поделаешь, если приглашает единомышленник? Отказать неудобно… Как продвигается расследование, если не секрет?
— Участковый из Рудничного, Харебов, считает, что преступление совершил не один человек. Я тоже склонен думать так… Один совершал гнусное деяние, другой, убедившись, что человек мертв, похитил документы и вещи. Выходит, тот, второй, находился где-то неподалеку от жертвы и хладнокровно ждал выстрела.
— Борис, я тебя умоляю: возьми меня в помощники! Я же буду в отпуске.
— Лена, не надо об этом говорить. Неужели ты не понимаешь, что такое невозможно?…Смешно.
— Да? — Дроздова направилась к двери. — Кстати, почему ты до сих пор не поднялся на Скалистое плато? До свидания! — Дроздова вышла из кабинета.
Туриев потер лицо ладонями, задумался. Н-да… Характерец. Сколько экспансивности, решительности. Хочет заняться расследованием. Но она права: надо подняться на Скалистое плато, когда дело окончательно прояснится. Несомненно, преступники знают, что ведется следствие, знают, вероятно, и то, что занимается этим Туриев.
Каждое расследование — путь в неведомое. Никогда еще в практике Туриева не было такого, чтобы версия рождалась сразу. Что греха таить, иные следователи с самого начала расследования того или иного преступления, не утруждая себя сопоставлением различных факторов, даже пренебрегая вещественными доказательствами, следуют своему первоначальному плану, по которому подозреваемый заведомо становится обвиняемым. Остается только заполучить от него необходимые для составления обвинительного заключения показания — и дело расследовано.
Разве мало примеров, когда судебное разбирательство заходит в тупик именно из-за того, что предвзято проведено расследование?
Надо быть предельно честным в своем деле…
Борис глянул на часы, занялся работой.
В шестом часу он позвонил Зарову. К телефону долго не подходили. Наконец раздался голос Зарова:
— Слушаю.
— Здравствуйте, Георгий Николаевич. Туриев звонит.
— Да, да. Я только что бросил на сковороду двух сазанчиков, поэтому не подошел сразу к телефону. Был на рыбалке. Приходите, угощу. Ой, горит! Извините! — Заров положил трубку — раздались короткие сигналы.
Борис зашел к Вермишеву, сказал, что идет к Зарову на рыбку. Прокурор удивленно взглянул на него:
— У тебя, видимо, склероз начинается: ты мне утром изложил свой план. Одним из его пунктов является посещение Зарова. Так что можешь идти.
В седьмом часу вечера в трамвае всегда много пассажиров. Тесно, жарко, некуда ставить ноги. Когда Туриев вышел на нужной остановке и глянул на свои туфли, возмутился — затоптаны, покрыты серыми пятнами пыли. Туриев остановился у газетного киоска, вытащил из кармана носовой платок, вытер им туфли, платок бросил в урну. У Бориса была слабость, и он сознавал это: туфли должны быть всегда начищены, а на брюках — безукоризненная складка. Да и вообще все на нем сидело изящно, чуточку даже небрежно.
Заров встретил его громким возгласом:
— Уже приехали? Молодцом! Сазанчики ждут нас, не без приложения, скажу вам. Вы не против? — Заров выразительно щелкнул по горлу.
— Здравствуйте еще раз. Почему же против? Очень даже нет.
ebooksa