Посланник смерти

– Хряка пообещал зарезать.

– Да ты хоть раз живых свиней-то резал? – нахмурившись, спросил я.

Михаил отрицательно потряс головой:

– Не-а, но я думал, что ты запросто с этим управишься.

– Что?! – зарычал я на него. – Так ты и меня к этому подвязал?

– Да что ты, Саня, – на всякий случай сделал шаг назад Михаил, – я для общего дела старался. Я же тебе говорил, что ее бывший муж местным гаражом заведовал, а стало быть, и она там всех знает. Гаражи же там громадные, железок кругом навалено всяких – море. Ты же сам говорил, что нам понадобится техника, а где же ее еще искать, как не там?

– Действительно, – быстро сообразил я. В конце концов, что мне стоит какого-то хряка завалить, зато выгода от такого знакомства может быть весьма ощутима. – Так и быть, – сменил я гнев на милость. – Когда нас ждет бедная вдова?

Через полтора часа мы загнали нашу лодку поглубже в камыши и, забрав с собой из палатки все самое ценное, направились к совхозной усадьбе. Вдова оказалась еще вполне крепкой женщиной лет сорока пяти. Удивившись тому, что мы пришли вдвоем, она, тем не менее, встретила нас весьма приветливо. А когда Михаил отрекомендовал меня своим помощником и главным консультантом по забою домашнего скота, то улыбка ее стала еще приветливее.

– Прошу в хату, – сказала Дарья Максимовна с заметным южнорусским акцентом.

Обговорив все детали предстоящего действа, она проводила нас в загон, где у большой рубленой бадьи весело чавкали три весьма упитанные чушки.

– Какой из них? – спросил я, вытаскивая из ножен походный кинжал.

– Вон тот, с рваным ухом, – указала одними глазами хозяйка. – Уж очень беспокоен он стал в последнее время, драчлив, – добавила она со вздохом.

– Понятно, – кивнул я, – принесите веревки покрепче и тазик, какой побольше.

Хозяйка скрылась в доме.

– Сань, а таз-то нам зачем? – спросил Михаил.

– Кровь собирать в него будем, – ответил я ему.

Михаил побледнел.

– Как кровь? Зачем еще? – пробормотал он.

– Ты что, даже никогда не присутствовал при этой процедуре?

– Никогда, – помотал он головой, – боюсь, как бы мне плохо не стало.