— Сразу не дадут.
— Знаешь, я алмаз назвал «Солдат».
— Здорово!
— Дадут отгул. Я попрошу.
— Ну раз знаменитость попросит… — рассмеялся Трофим. — Тогда дадут! Поохотиться — это ты хорошо придумал. Сколько времени собираемся. В общество охотников записались, ружья купили, а не стреляли из них ни разу.
4
Сашка по прозвищу Лисий Хвост постучал по кабине, и машина остановилась. Лазарев и Попов спрыгнули на разбитую вдрызг дорогу как раз на половинке, на середине пути от Алмазного до Славного.
Пасмурная, промозглая ночь сгустилась перед рассветом. Редколесье, расступившееся на мари, выглядело черной стеной.
— Точно, это та самая болотина? — передернув плечами от холода, спросил Трошка, чуток вздремнувший в кузове.
— А как же! — звонко отозвался Сашка. — Она самая. Видишь, две кривые лиственницы?
— Не… — буркнул Трошка и полез доставать из машины рюкзак и ружье в чехле. — Ты ничего не забыл?
— Чего мне забывать? Все на мне. А лиственниц и я не вижу…
— Может, не та марь?
Хлопнула дверца кабины, и к ним подошел шофер, прокашлялся, погремел спичечным коробком, прикурил. От крошечного желтого огонька тьма сделалась еще неприглядней.
— Чего забрались в такую глушь? — спросил шофер. — Места знаете?
— Все места одинаковые, — фыркнул Сашка.
— Тогда чего? — шофер закашлялся, сплюнул и затянулся так сильно, что стал виден хитрый прищур его глаз.
— Места, где водятся глухари, все одинаковы, — наставительно сказал Сашка.
— Хитер ты, Лисий Хвост… — Мотор дал сбой, чихнул, и шофер не договорил фразы, замер, прислушался.
— Ты поезжай, — сказал Сашка, — а то начадишь тут, вся дичь разбежится.