— Обер-комиссар вас не скушает, — проворчал Нидл, — Вы же его знаете. Лучше, если мы покончим с делом тут же на месте.
Ловкий, казалось, еще не совсем пришел в себя, когда Шельбаум постучал по столу и нетерпеливо спросил:
— Что вы знаете о Фридемане? Не темните, выкладывайте быстрее.
— Я вообще ничего не знаю, — торопливо ответил Ловкий.
Инспектор угрожающе посмотрел на него.
— Меня послал друг, я могу доложить только то, что рассказывал он, и…
Шельбаум кивнул.
— Понятно. Начинайте.
Кёрнер рассказал о поручении, полученном его другом от некоего Ритцбергера, касавшемся кражи со взломом в кредитном бюро. «Ага, — подумал Шельбаум, — поэтому-то он и говорит о себе в третьем лице»
— Вы… ваш друг знает о содержимом папки? — спросил Шельбаум.
Ловкий кратко описал содержимое папки, и обер-комиссар легко нашел подтверждение своей догадки, что в основе кражи со взломом лежали политические мотивы. Только ССА мог быть заинтересован в том, чтобы исчез компрометирующий материал. Кёрнер приступил к рассказу о встрече с Ритцбергером на Южнотирольской площади. Когда он упомянул о полицейском жетоне, предъявленном компаньоном Ритцбергера, инспектор чуть не подскочил, но Шельбаум спокойно остановил его.
— Номер? — коротко спросил он.
— Мой друг, к сожалению, не заметил, — сказал Ловкий. — Но жетон был настоящим.
— Знает ваш друг этих двух?
Кёрнер отрицательно покачал головой.
— Почему вы… ваш друг обращается к нам? — спросил Шельбаум.
Ловкий мстительно произнес:
— Если такие субъекты выдают себя за полицейских, то разве вы не заинтересованы положить конец их проделкам?
Шельбаум отпил глоток вина из бокала, который поставил перед ним хозяин. С улыбкой он наблюдал за Кёрнером.
— Это наше дело, — сказал он, отставляя бокал. — Но если мы дадим делу ход, то ваш друг вынужден будет дать показания и против себя.
ebooksa