— Я хотел бы поговорить с вами, — сказал я. — Когда это можно будет сделать?
Она помолчала, что-то про себя соображая.
— Сколько времени нам понадобится?
— Я думаю, полдня.
Наттана изучающе посмотрела на меня, и трудно было сказать, враждебным или ласковым был ее взгляд.
Вдруг, словно очнувшись, она резко окунулась, окатив меня веером холодных брызг. Я взглянул вниз, на ее круглую голову и белую шею. В зеленоватой воде тело ее казалось размытым, с растопыренными, как у лягушонка, руками и ногами.
— Как долго вы пробудете здесь? — спросила она.
— Еще три дня.
— Полдня — немало, когда кругом столько дела.
— Но и не так уж много, Наттана. Уделите мне полдня.
— Хорошо, — сказала она. — Скоро придется снова отправляться на карьер за камнем для черепицы. Мы с вами можем поехать в одной тележке. Правда, там будут и другие, но поговорить мы сможем, и это займет как раз полдня.
Конечно, мы сможем поговорить и на карьере, хотя рядом все время будут посторонние. Но стоило ли продолжать торговаться?
— Когда, Наттана?
— Завтра или послезавтра.
— Спасибо, — сказал я.
Она коротко рассмеялась.
— Замерзла, — сказала она, вставая и поворачиваясь ко мне своей розовой, влажной, блестящей спиной. Полуобернувшись, она через плечо взглянула на меня, и в глазах ее я прочел укор. Она поняла, что в этот момент мне хотелось сказать ей, что она — моя и что я снова хочу ее…
Для ленча выбрали место рядом с эллингом. Развели костер, тепло которого было особенно приятно после холодной воды. Я совладал с собою и решил больше не докучать Наттане.
Потом, так же дружно, мы отправились на работу. Она становилась для меня все привычнее. Ведь когда-нибудь и я могу стать хозяином поместья, и мне придется возводить крышу своими силами, так что многому еще предстояло научиться. И пусть Наттана заигрывает со своим напарником. Я почти не вспоминал о ней, поглощенный тем, как ровными, красивыми рядами ложатся тяжелые, с синеватым отливом, каменные плиты.
Для меня было ново видеть, как островитяне, приспосабливаясь к обстановке, объединяются в некий единый хозяйственный организм. Для некоторых хозяйств набег оказался настоящим стихийным бедствием. Все были озабочены тем, как вернуть жизнь в нормальное русло. Когда равенство будет восстановлено, жизнь вновь замкнется, обособится от других.
ebooksa