Вот почему я до сих пор не позвонил помощнику капитана.
Конечно же, они не соблюдают инструкций. Конечно же. Холодильник миллион лет не размораживался. В морозильнике образовались сосульки, подобные сталагмитам, что встречаются в подземных пещерах. Затем холодильник переполнен. Нельзя так перегружать аппарат. Машина не человек, она требует в уходе за собой нежности»,
— Эй, буфетчик, подойди сюда!
— Сию секунду, сеньор.
— Есть у тебя серая бумажка с черной надписью: «Инструкция по уходу и эксплуатации»? Есть? И ты, кажется, человек грамотный? Отлично. Тогда почему же ты не читаешь эту бумажку и не делаешь так, как там написано, а поступаешь совсем наоборот? Ты не соблюдаешь установленный порядок, и поэтому твой холодильник испорчен. Зачем ты набил его всяким хламом, которому замораживание совершенно не нужно? Вот, например, эта банка с зернами кофе. Ты полагаешь, они испортятся, если постоят в сухом теплом месте? Зачем ты их сюда сунул?!
— Простите, синьор, эту банку принесла сеньора Мимуаза, она просила сохранить ее в холоде несколько дней.
— Чепуха! У тебя в шкафу на полке я вижу шесть таких банок, и ничего с зернами не случится. Присоедини к ним седьмую.
— Я это сделаю, сеньор техник.
— Отлично. Теперь ответь мне, пожалуйста, как тебе удалось втиснуть этот окорок в морозильное отделение, и еще ответь мне, как ты собираешься извлекать его оттуда? Он примерз к стенкам с четырех сторон. Отвечай мне, буфетчик!
Хуанито, молоденький и очень хорошенький буфетчик, опустил глаза книзу, туда, где из-под полы белого халата выглядывали узкие носки сверхмодных сверкающих туфель.
— Ты не ответишь мне, буфетчик, и не один здравомыслящий...
— Я его разморожу.
— Но тогда ты разморозишь и свой окорок. Нет, не изворачивайся, мальчик, ничего хорошего никогда не получалось у людей, которые не умели ценить порядок, соблюдать порядок и поддерживать порядок ежедневно, ежечасно. Любая машина — это олицетворение порядка, выполненное в металле...
«А может быть, пока никуда не звонить? Подождать, осмотреться. Последить самому. Вдруг они и в самом деле гангстеры, а не просто пьяные хулиганы?..»
Донья Миму, сложив руки на коленях, горестно смотрела на Дика Рибейру.
«Он еще улыбается! Он еще улыбается своей белозубой вызывающей улыбкой, от которой у меня заходится сердце. Ему еще хочется улыбаться. Бедный беззаботный Дик! Словно это его не касается...»
— Словно тебя это не касается, — сказала донья Миму.
— Очень даже касается, Долли, — ответил Дик. Он называет ее на американский манер, хотя Миму это и не очень нравится. — Очень даже касается.
Дик уже не улыбается. Он разлегся прямо на ковре, без туфель, в своих поношенных бу-джинсах, в рубашке с подвернутыми рукавами. Несмотря на резкие морщины и складки на лбу, он еще молод. Молод и весел. Лежит на полу, подложив под голову рюкзак, потому что ему, видите ли, тесно на койке. Он там задыхается. Донья Миму покачала головой.
— Я в отчаянии, Долли, — говорит Дик и опять улыбается.
ebooksa