В комнату вернулся Ян Ткач. Радостная улыбка сияла на его лице. Он тут же полез за старинный комод и достал заветную бутылку сливовицы.
— Спевай, пан капитан, що вояков спознал, — сказал он, ставя ее на стол.
Мурзин присел на скамейку, поудобнее вытянул больную ногу.
— Та-ак! Рассказывай, Арзамасцев, что у вас там творится? Где отряд? Где Степанов?
— Капитан Степанов в селе Гощалково. Поприжали нас было боши, но мы вовремя из кольца вырвались. В другой район перешли. Кое-кто из ваших людей к нам пробрался. От них-то мы и узнали, что с вами беда стряслась,
— Об Ушияке ничего не слышал?
— Говорят, его убили. Мы уж думали, что и вас нет в живых. Те, кто до нас добрался, рассказывали, что много ваших тогда полегло. Радисты все погибли. А про вас и про Ушияка никто ничего не знал. Потом уж связные из Всетина говорили, что Ушияка в какой-то деревне фашисты застрелили. Вроде бы и вас там же убили. Степанов нас и послал выяснить обстановку да попробовать след ваш найти. По радио он уже сообщил на Большую землю, что вы с Ушияком пропали. Теперь он сам принял командование бригадой.
— Откуда же вы радиостанцию раздобыли? Ты же сказал, что все радисты погибли. Наверно, и ваша рация врагам досталась?
— А у нас своей станции нету, товарищ капитан. Мы в своем районе группу наших десантников встретили. У них своя рация есть. По ней теперь и держим связь с Киевом.
Эти радостные известия были сейчас нужнее любых лекарств. Мурзин забыл про ноющую боль в ноге, забыл о перенесенных невзгодах. Хотелось вот сейчас, не медля ни минуты, распрощаться с гостеприимными хозяевами и двинуться в путь, чтобы побыстрее встретить Степанова, связаться со штабом партизанского движения Украины, доложить генералу Строкачу о том, что партизанская война в Моравии продолжается.
Но и Арзамасцев и второй партизан уговаривали его дождаться утра. Да и растроганный Ян Ткач настойчиво просил отведать душистой сливовицы, чтобы как-то отметить встречу.
Чтобы не обидеть старого лесника, Мурзин согласился. А через пять дней он уже был в отряде Степанова.
...К середине января зима окончательно вступила в свои права. Ослепительно белый, искрящийся снег покрывал теперь не только вершины Бескидских гор, плотным слоем улегся он на пологих скатах, в ущельях и просторных долинах. В бодрящем морозном воздухе все чаще слышался звенящий перестук автоматных очередей, гулким эхом перекатывались в горах громовые раскаты далеких взрывов.
В партизанской бригаде имени Яна Жижки с радостью восприняли весть о новом наступлении Советской Армии. Войска Первого Украинского и Первого Белорусского фронтов прорвали оборону противника и устремились в Силезию. Геббельсовская пропаганда, трубившая о крупных успехах германской армии в Арденнах, заговорила о вынужденном сокращении линии фронта на востоке. Остатки разгромленных гитлеровских частей отступали под ударами советских танков. Некоторые из них отводились на отдых и пополнение в Чехию и Моравию. Но и здесь солдат фюрера настигали пули чехословацких патриотов. Воодушевленные успешными действиями советских войск, партизаны Моравии усиливали удары по вражеским коммуникациям.
Мурзин уже окончательно оправился после ранения. Опираясь на сосновую палку, он все чаще покидал гостеприимный домик матки Чешковой, ходил на встречи с представителями подпольных организаций, принимал связных с донесениями от командиров партизанских отрядов и батальонов.
Из Украинского штаба партизанского движения регулярно поступали радиограммы. Генерал Строкач придавал огромное значение разведке, да и сам Мурзин прекрасно понимал, какие ценные сведения он может сообщать советскому командованию, находясь в глубочайшем тылу германской армии. Поэтому с особым вниманием он выслушивал сообщения разведчиков о перевозках гитлеровских войск, о местах дислокации воинских гарнизонов и баз снабжения. Эти данные немедленно передавались в Киев, генералу Строкачу.
Но чем бы ни занимался Мурзин, из головы не выходил Ян Ушияк. «Где он? Что с ним случилось? Неужели попал в руки гестапо?» Эти мысли не давали покоя. Мурзин уже направил несколько партизан в район горы Княгиня с поручением выяснить судьбу командира бригады. Со дня на день он ожидал их возвращения, а потому так взволновался, когда ему доложили, что трое неизвестных пришли в село Гощалково и хотят разговаривать только с ним.
— Веди их сюда! — приказал Мурзин связному.
Вскоре в землянку вошли трое — двое мужчин и женщина. Рваная одежда, измученные, исхудалые лица, ввалившиеся глаза... Мурзин не сразу узнал тех, кого всего полтора месяца назад отправляли они вместе с Ушияком в глубь Моравии для организации нового партизанского отряда. Только когда тусклый свет керосиновой лампы упал на бледное лицо женщины, Мурзин разглядел большие карие глаза, длинные ресницы и узнал Ольгу Франтишкову, которую уже считал погибшей. Вместе с ней пришли чех Пепек и Сергей Жуков.
Опершись о палку, Мурзин торопливо поднялся со стула, обнял девушку:
ebooksa