— Хватит! — сказал голос Краскова.
Клешкова подняли.
— Ну как, одумались? — спросил Красков.
Клешков с трудом разлепил глаз, другой не разлеплялся. Все лицо жгло, как будто в него вкопали порох и подожгли. Он увидел Краскова, молча глядящего на него, и Седую, отвернувшуюся к окну.
— Отвечать не собираетесь? — спросил Красков.
Клешков упрямо покачал головой. Он не собирался. Он давно готов был ко всему этому, весь мировой капитал был против него, комсомольца. И он знал об этом, когда вступал в ячейку.
— Свяжи ноги и брось в соседней комнате, — сказал Красков кому-то.
Клешков был тут же связан, и шерстистый кляп душно и противно забил ему рот. Его кинули на пол в соседней комнате, и он, хотя саднило лицо, стал слушать, что происходит за стеной.
— Развязать, — сказал голос Краснова. — Ну, здравствуйте, чекист товарищ Фадейчев, не ожидали попасть в такое общество, а?
— Ты, падло буржуйское! — с натугой сказал Мишкин дискант. — Рази б я с тобой разговаривал? Я, попадись ты мне в руки, враз бы тебя располовинил.
— Вот это разговор, — сказал Красков. — Сразу видно...
Но тут послышался топот, взвизгнула женщина, затопотали в борьбе ноги по полу, упал стул. Ударил выстрел.
— Да что вы, вахмистр! — негодующе крикнул голос Краснова.
— Никак не мог отодрать, вашбродь, — хрипато пробасил вахмистр.
— Вынесите и посмотрите, нельзя ли чего сделать!
— Слушсь! — рявкнул голос вахмистра, и что-то тяжело проволочили по полу.
— Мерзавцы! — сказал женский голос. — Я бы их попросту расстреляла.
— Не-ет, — протянул голос Краскова, — мы устроим развлечение поинтереснее... Но это позже, а сейчас надо все-таки докопаться, кто из них занимался вашим делом. Давай последнего! — крикнул он кому-то.
— Доброе утро, — сказал голос Гуляева.
— Доброе утро, — ответил Красков, и женщина что-то выбормотала неслышно.