Она промолчала. Потом спросила:
— Поворачивать на Березовое, говорите? Там бревно, шлагбаум.
— Объедем, ничего. Отличный грунт. Я на рыбалку там проезжал две тысячи раз. Или чуть поменьше.
— Резвитесь, жених?
— Мое дело жениховское, доктор. Почти молодожен.
— Значит, объезд через Березовое тоже запрещен? И там авария?
— Это почему? — спросил попутчик.
— Не знаю. Вы-то не сказали при милиции об этом варианте. В город просились...
Молчание. Я осторожно приоткрыл глаз и увидел, что попутчик внимательно смотрит на докторшу. У него был вздернутый нос и рыжие ресницы.
— Вот и бревно, — сказала она. — А вы для жениха не староваты, юноша?
Тогда он выпалил;
— Ох, доктор! В нашем городе творится неладное.
Машина остановилась. Нас обогнал грузовик. Анна Егоровна тоже повернулась на сиденье и прищурилась на попутчика.
— У вас ангина, — сказала она. — Господи, где моя зажигалка?
— Доктор! — застонал попутчик. — Какая ангина?
— Покажите горло... ну? (Он испуганно открыл рот.) Хорошо. Алеша, ты можешь сесть. Мы едем на Березовое. Что вы заметили неладного в городе?.. Осторожно, ухаб... И как ваше имя-отчество?
Понимаете, дядька тоже ехал в райком, чтобы поднять тревогу. Он знал совсем чепуху: что телефон междугородный не работает, автобусы отменены до семнадцати часов и что заводу тракторного оборудования запретили отправлять продукцию на железную дорогу — ближняя станция тоже в райцентре. Он говорил, путаясь от волнения:
— Я мальчуганом оставался в оккупации, под фрицами. Вы небось военврач. Майор медицинской службы? Ну, вы страха не знали...
— Как сказать...
— Извиняюсь, конечно, — поспешно сказал попутчик. Вы