— Ужинать будешь, борец?
— Нет, — вяло отмахнулся Олег, — спасибо. Пока ничего не разогревай.
"Ах, шинхан, шинхан, — снова терзала его какая-то смутная обида, — настоящий учитель должен регулярно вести тренировки со своими сэнсэями[5]. Иначе никакой рост невозможен и все это выродится в чистое предпринимательство с налетом спорта и восточной мистики. Почему тебя влечет расчет на моду и сопляков? Ведь не это главное. Искусство-это всегда рост и вдохновение. Не морочь хоть себе голову. Ты просто платный наставник, и отнюдь не художник. Ты только натаскиваешь их по азам, ничему толковому не учишь, да и сам не растешь…"
Резко зазвонил телефон. Вздрогнув от неожиданности, Олег сорвал трубку.
— Да?
— Олежка? Это была она.
— Здравствуй, — выдохнул Олег. — Как дела?
— Лучше не бывает, — прощебетала она голоском птички. — Ты чего такой?
— Какой?
— Ну, какой-то квелый…
Олег промычал что-то непонятное.
— Что?
В трубке затрещало. Он посмотрел на наручные часы: половина пятого. Значит, заседание кафедры закончилось раньше.
— Что-что? — переспросила она, повысив голос. — Не слышно!
— Ничего. Как ты сегодня?
— По-всякому, — она сделала вид, будто не понимает, что он имеет в виду вечернюю встречу. — Ты мне звонил?
В ее голосе звенели изучающие нотки. А может быть, ему это показалось.
— Нет, — соврал он. — Не успел еще. А что?
— Да так… У нас тут кафедра заседала. Я думала, что если бы ты звонил, меня могли не подозвать.
Теперь ему казалось, что с того конца провода доносится оттепель успокоения.