— У меня к тебе просьба, старушка, — сказал он. — Замолви словечко перед Сергеем Николаевичем…
— О чем это? — насторожилась девушка.
— Не поможет ли он мне перебраться в Москву? Знаешь, губить свой талант в кабаке, пусть и самом шикарном в Южноморске, мне не светит…
— Ладно, Антоша, — пообещала Нина.
— Ему ведь стоит только заикнуться где надо…
— Загляни на днях. Для тебя постараюсь…
Антон прямо-таки расцвел от этих слов. И на прощанье сказал:
— Да, знаешь, я сам познакомился с твоей подружкой… — С какой? — не поняла Нина.
— Ну, синеглазка… Вера…
— Антоша, — вдруг заволновалась Нина, — я же говорила, не надо… У нее моряк…
— “Сегодня ты, — пропел Ремизов, — а завтра я… Пусть неудачник плачет!..” Согласилась на днях посетить мою берлогу и послушать записи…
Нина хотела еще что-то сказать Ремизову, помялась, но так и не сказала.
Домой она вернулась, нагруженная свертками, коробочками, баночками.
— Это балык, — говорила она, выкладывая на стол продукты. — Салями, паштет из гусиной печенки, крабы…
— Вот теперь я спокойна, — радовалась Вольская-Валуа. — Не ударим лицом в грязь…
Виленский приехал в сопровождении Зайцева. Референт Сергея Николаевича внес в квартиру Мажаровых солидный сверток с подарками, но, сколько Полина Семеновна ни уговаривала остаться его пообедать, Роберт не согласился.
Виленский дал ему указание: беспокоить только в случае крайней необходимости, а по мелочам принимать решения самостоятельно.
После обеда Виленский поехал по делам, договорившись с Ниной о встрече вечером. Он зайдет за ней.
Нина с нетерпением ждала вечерней встречи с Сергеем Николаевичем. Ей почему-то казалось, что то, о чем она мечтает, совершится именно сегодня вечером. Когда они останутся одни, при свечах (сценарий расписала Вольская-Валуа), он возьмет ее руку и скажет: “Будьте моей женой…”
Девушка сгорала от нетерпения. И счастья. Но счастье никогда не бывает полным.