Около семи вечера раздался телефонный звонок.
— Завтра у тебя в кассе хотят провести ревизию! — выпалила Вера-синеглазка, подруга с работы.
Когда через несколько минут Полина Семеновна зашла в комнату, то сразу заметила, что с племянницей творится что-то неладное. На ней, как говорится, не было лица.
— Что с тобой? — встревожилась тетка.
— Так, ничего… — отвечала племянница.
— Переволновалась, поди… Ты успокойся. Все идет по плану…
Нина не решилась признаться, что ей грозят неприятности. Дело в том, что на работе Мажарова была казначеем кассы взаимопомощи. Вихрь последних дней “сладкой” жизни закружил, залихорадил ее, и она брала и брала из кассы деньги, никому ничего не говоря. И выбрала все, что там было. Около трех тысяч рублей…
— Приляг, — посоветовала Полина Семеновна. — А я пойду в магазин за минералкой…
Вольская-Валуа вышла, а Нина стала срочно обзванивать всех своих знаком, ых. Никто не мог одолжить ей такую сумму. Самое большее, что предлагали подруги, десять — двадцать рублей, и только одна пообещала полсотни.
“Что делать? — билась в голове Мажаровой одна-един-ственная мысль. — Что же делать?”
Ее охватило отчаяние. Ей рисовались страшные картины. Как завтра обнаружат, что она взяла три тысячи, потом приедет милиция… Завершение — “черный ворон”, суд, тюрьма…
— Ох! — со стоном повалилась она в кресло и обхватила голову руками.
Звонок в дверь буквально подбросил ее. Находясь еще во власти страшных видений, она вышла в коридор, открыла дверь.
— Добрый вечер, Ниночка! — ласково сказала Крюкова.
— Здравствуйте, — машинально кивнула девушка.
— Вы можете уделить мне несколько минут? — с мольбой в голосе произнесла соседка.
— Проходите…
— Знаете, — замялась Валентина Павловна, — лучше у меня…
Нина, словно автомат, последовала за ней.
Крюкова усадила Мажарову пить чай и начала издалека. Скольких трудов ей стоило вырастить сына, и вот настал час трудных испытаний… Из-за какой-нибудь чепухи может поломаться жизнь человека…