— Сергей Николаевич, поверьте, Ниночка у нас хорошая. Скромница, преданная, а уж хозяйкой будет… Век жить будете да нахваливать.
— Вижу, вижу, уважаемая Полина Семеновна. Я ведь не мальчик, — скромно ответил Сергей Николаевич. — Мне многого не надо: чтобы любила и понимала…
Он взял Нинину руку и надолго прижал к губам.
— Радость-то, радость какая! — не унималась тетя Поля. — Надо сообщить родителям Нины.
— Безусловно, — сказал Сергей Николаевич. — Очень хочу познакомиться с ними.
— Достойные люди, честное слово, — уверяла Вольская-Валуа. — А что приготовим к торжеству? Куропаток или, может, поросеночка под хреном?
— На ваше усмотрение, — ответил жених, доставая из кармана и раскрывая бумажник. — О расходах не беспокойтесь.
— Нет-нет, — запротестовала Мажарова. — Сережа… — Она осеклась, потому что впервые назвала Виленского просто по имени.
— Теперь всегда называй меня так, — попросил Виленский. — В твоих устах мое имя звучит как музыка…
— Сережа, милый, — уже смелее сказала Нина, — такое событие, такое событие… И при чем тут деньги?!
— Ты ставишь меня в неловкое положение, — строго произнес Виленский.
— А ты поставишь меня в еще более неловкое, — твердо проговорила девушка, отобрала бумажник и засунула ему в карман. — В конце концов, ты мой гость. Вот потом, когда…
Виленский вздохнул, недовольный.
— Не надо дуться, хорошо? — весело сказала девушка. — Как говорится, свои люди — сочтемся.
Виленский улыбнулся и, торжественно оглядев женщин, достал из кармана сафьяновую коробочку.
— Ниночка, я хочу завтра в знак нашей помолвки…
Он раскрыл футляр. На черном бархате сверкнуло колечко с зеленоватым граненым камнем.
— Какая прелесть! — вырвалось у Полины Семеновны. — Изумруд?
— Да, — кивнул Виленский, надевая кольцо на палец невесте. — Берег как память. От мамы…
— Сразу видно, старинная работа, — сказала Вольская-Валуа. — Камень карата полтора? — продемонстрировала она свои познания в драгоценностях.