— Многому же мне предстоит научиться, мой островитянин! Ах, Джон, я так люблю тебя…
Я подошел к ней, нагнулся и поцеловал. Но вскоре глаза ее опять приняли озабоченное выражение.
— Что же мне надеть? — спросила она. — Я так боюсь выбрать не то платье. Все они так не похожи на то, что носят здесь. Что подумают про меня люди, которых мы встретим по дороге?
— Никто не обратит внимания и не будет указывать на тебя пальцем. Я знаю — мне самому приходилось носить европейский костюм.
Глэдис задумалась:
— А в усадьбе найдется для меня островитянское платье? Я немного умею шить и могла бы придумать что-нибудь сама, но мне нужна помощь.
— Посоветуйся с Неккой.
— Тебе ведь хочется поехать сегодня, правда?
Я ответил не сразу: Глэдис уже несколько раз задавала этот вопрос и, возможно, надеялась, что я отвечу «нет». Однако я уже знал, что, если отвечу так, как хочет она, вопрос рикошетом вернется ко мне.
— Да, — сказал я и, крепко обняв ее, поцеловал и заглянул в глаза. — Я хочу поехать сегодня. Я хочу оказаться наконец в нашем собственном доме, хочу, чтобы ты увидела его, хочу любить тебя там и чтобы наша жизнь вместе началась.
— Тогда поедем, — ответила она, опуская ресницы. — С платьем — обойдется… По-твоему, наша совместная жизнь еще не началась?
— Не совсем.
— А мне кажется, да. Я вся — твоя, хотя… — Она запнулась.
— Что «хотя», Глэдис? — сказал я, желая помочь ей.
— Я все думаю: взаправду ли мы муж и жена? Ты сказал — да. А лорд Дорн этого не говорил.
— Тебе чего-то не хватает?
— Немного, хотя Дорн сказал, что здесь так принято.
— Верно. Надо только, чтобы люди объявили о своей любви и о том, что хотят жить вместе. Мы сделали это.
— Да, — сказала Глэдис. — Впрочем, не важно. Я счастлива. Теперь ты — мой… Но тебе, похоже, не хватает усадьбы.
Она поймала мой взгляд.