— Ее не хватает нам обоим. И тебе — первой, — ответил я.
— Кажется, теперь я поняла.
— Никогда не думай, что ты для меня на втором месте! — воскликнул я. — Просто для меня все это — одно целое.
— Не будь таким уж островитянином, — мягко попросила Глэдис, — или я перестану понимать, где нахожусь. Я люблю тебя. Я приехала к тебе и отдала тебе все, что у меня только есть. — Дрожа, она обвила мою шею руками и, не давая мне заговорить, продолжала: — Мы поедем в усадьбу сегодня же.
— Не забывай, что она принадлежит тебе в такой же степени, что и мне, — сказал я. — Ах, Глэдис, я так люблю тебя, что хочу, чтобы наш дом был таким же совершенным, как ты.
— Как хорошо, — шепнула она, — ах, как хорошо, Джон.
— А ты не устанешь так долго ехать верхом?
— Нет, я прекрасно выспалась. — Она тихо рассмеялась: — Теперь я готова ко всему на свете.
— Как насчет платья?
— Не важно.
— Мы посоветуемся с Неккой.
— Да, конечно. Я готова делать все, что ты скажешь.
Я внимательно поглядел на нее, пытаясь понять, не слишком ли это для нее большая уступка.
— Пока, — сказал я, — давай все решать так: я буду что-то предлагать. Ты же помни, что от любого моего предложения можно отказаться или поступить как-то иначе. Если же тебе не захочется того, что предлагаю я, — скажи об этом прямо. Обещай мне.
Теперь уже Глэдис внимательно посмотрела на меня, потом кивнула:
— Что ж, это меня устраивает… Мама говорила, что в браке люди долго приспосабливаются друг к другу. Пусть это будет первый шаг.
— Мы любим друг друга, — сказал я, — и поэтому каждый хочет уступить. Надо быть осторожным, чтобы не попасть в тупик разминувшихся желаний, это может оказаться хуже, чем размолвка.
И я объяснил Глэдис,
— Первый урок — как быть островитянкой! — сказала под конец Глэдис. — Но мне все равно приятно исполнять твои желания.
— А мне — быть с тобой.