От этой мысли я вздохнула, и стало мне вдруг очень легко и очень спокойно. Раньше-то всегда плакала или тосковала, когда так думала. А сейчас обрадовалась. А что? Может, и в самом деле хватит? Наигралась от души, чего только со мной жизнь не вытворяла. Все успела, все попробовала, и хорошего и плохого, и вроде все поровну. Закончить бы как-нибудь поэффектнее.
Я опять села и уставилась на океан.
План созрел мгновенно. Я утону. Вот он океан – передо мной, без конца и края. Надо только заплыть подальше, чтобы сил возвращаться уже не было. Как в «Мартине Идене». Да здравствует мировая литература! Ура!
Я вошла в воду и задумалась, не должна ли что-нибудь сделать напоследок? Да нет, вроде ничего. Только поглядеть на остров. И я поглядела. Что ж, прощай Чалунгва, мираж зеленый в бесконечном океане. Ты прекрасен, ты идеален, и не твоя вина, что безобразные существа, именуемые людьми, оккупировали твои золотые песчаные берега. Потерпи, они скоро уберутся в свою далекую холодную страну, а ты останешься сиять под солнцем экватора и восхищать Бога своей красотой. Прости и меня, если я нарушила невольно твою гармонию, но надеюсь, что из всех прибывших принесла тебе наименьшее зло. Если есть рай, то он выглядит именно так, как ты, Чалунгва. Прощай, прости – я уплываю.
И я поплыла. Четыре гребка – вдох, четыре гребка – вдох – как учили в секции по плаванию. Видишь, мамочка, ты была права, когда говорила, что все в жизни пригодится. Не зря, оказывается, я наматывала километры в хлорированной воде занюханного ежовского бассейна. Теперь я плыву в Тихом океане, и моего умения и сил хватит, чтобы уплыть далеко-далеко, чтобы уплыть навсегда от моих многочисленных врагов. Четыре гребка – вдох, четыре гребка – вдох.
«Главное – чувство воды! – кричал мне тренер с бортика. – Чувствуешь воду?»
Ничего я тогда не чувствовала, кроме хлорки.
«Нет! – кричала я в ответ. И тренер сердился, топал ногами по потрескавшемуся белому кафелю. – Бездарь, бестолочь. Вода – это стихия, ее надо любить, ей надо отдаться!»
Ах, Иван Петрович, Иван Петрович! Жаль, что вы не видите вот этого заплыва. Вы гордились бы своей ученицей. Четыре гребка – вдох… Стоп машина, немного подустала, дыхание стало сбиваться. Надо отдохнуть. Я перевернулась на спину и легла звездочкой – отдышаться… Солнце припекало здорово, но ничего, обгореть не успею, а если и обгорю, то невелика беда, напоследок-то. Я лежала, распластавшись в теплой воде под солнцем в зените, и была абсолютно счастлива, мыслей не осталось никаких. Я закрыла глаза и, кажется, даже стала засыпать. Волны покачивали меня, словно баюкали, и в голове в такт ритму волн плескались два слова: «Я счастлива, я счастлива…» И вдруг меня пронзил страх, мгновенный и острый. «Акула», – подсказало испуганное тело, и я закричала истошно, как будто кто-нибудь мог мне помочь. Я орала и бессмысленно колотила руками и ногами по воде, способность соображать пропала совсем, и я бы, наверное, утонула, окончательно выбившись из сил, утонула бы позорно и бесславно, а не как романтическая героиня, если бы Джонни не надоела моя истерика и он не ткнул бы меня в бок своим скользким носом. От боли и неожиданности я скрючилась, захлебнулась и погрузилась в воду. Еще ничего не соображая, я рефлекторно ухватилась за плавник, и Джонни вынес меня на поверхность. Он плыл не быстро, пока я отплевывалась и откашливалась, а когда, по его мнению, я пришла в себя, начал набирать скорость. И мы неслись с ним, разрезая изумрудную воду океана, и я опять была счастлива.
Джонни был огромным дельфином, и у нас с ним был роман. Платонический, естественно, но полюбили мы друг друга с первого взгляда. Дело было так.
Началось все в день нашей высадки на остров. Но высадка была не объявленной. Наоборот, организаторы затуманили все до предела. Это же суперигра, и им надо было придумать что-то экстраординарное. Они и придумали. Объявили всем участникам, что мы едем на спецприем к губернатору Корунда-сити в его загородную резиденцию. Нарядили всех девчонок в вечерние платья, а парней в смокинги и посадили на огромную красивую океанскую яхту. Два часа мы на ней плыли, а они нас снимали. Такая вот роскошная буржуазная жизнь. Оркестрик в национальных костюмах наяривает латиноамериканские песенки, официанты из местных предлагают дамам и господам шампанское и омаров, а эти самые дамы и господа кривляются изо всех сил перед камерами, изображая радость бытия и еще что-то, им одним ведомое. Я-то в сторонке от праздника жизни прохлаждаюсь, меня камеры не донимают. Как-то не очень я вписывалась в их сногсшибательную картинку. Ну, во-первых, я одна была не в платье. Так как к тому времени уже давно в эфире не появлялась и зрители меня практически забыли; решено было напомнить телеаудитории, кто я, собственно говоря, такая. А я кто?
Выпускница Академии успеха-5, имидж – плохая девчонка, кликуха – Пеппи. Покрасили мне опять волосы в зеленый цвет и обрядили в длинные шорты. Получилось, честно говоря, не очень. За время моей полудобровольной ссылки в Ежовск я порядочно растолстела и в таком наряде выглядела как взбесившаяся свиноматка из уголка Натальи Дуровой. Творцы почесали в затылках, расстроились, а потом плюнули, велели мне срочно худеть и в кадр не лезть, а камерам держаться от меня подальше. Вот я и лежала послушно в тенечке и наблюдала, как рушится великая задумка режиссуры Спецпроекта. Потому что партисипанты (это участники Суперигры) поизображали леди и джентльменов, да и стали напиваться. Тут режиссеры сообразили, что сценарий их под угрозой, и запретили винишко детишкам подавать, но было уже поздно. Джин из бутылки был выпущен и начал творить свои безобразные дела на палубе роскошной губернаторской яхты.
Сначала завязалась драка между партисипантами и нежелавшими больше подавать вино и ром официантами. Конечно же ее начал Илька, он же не привык к отказам. Сначала Илька вроде как всем доволен был, посматривал на все хозяйским глазом да кивал милостиво и показывал большой палец, мол, «круто». Потом начал раздражаться: все плывем да плывем, скучно, херня какая-то. Пошел к капитану разбираться, где, мол, эта самая резиденция губернаторская. Капитан ему карту развернул, пальцем куда-то тычет и по-английски лопочет, далеко еще, мол. Илька решил сам порулить и приказал капитану скорость яхты увеличить, а седой капитан попросил сеньора покинуть рубку. Сеньор Ильдар стал орать, что он и капитана, и яхту, да и губернатора этой самой Корунды сраной может купить с потрохами, что у него самого три яхты и что «всякая голожопая обезьяна не смеет ему приказывать».
Капитан про обезьяну-то вряд ли понял – Илька по-русски орал, но матросов позвал, и те доставили орущего сеньора Ильдара на палубу. Все это было снято, но лица у операторов были растерянными и испуганными. Стали они прозревать, что за клиент им достался. Поэтому снимать-то они снимали, но на режиссеров вопросительно поглядывали, а те тоже с лица спали, настроение у них испортилось. Попробовал один партисипанта Калганова урезонить, но услышал в ответ: «Отвали от меня, педераст, пока я тебя не изувечил». Он и отвалил; режиссура срочно заперлась в одной из кают для мозгового штурма, а в пока они думали, на палубе, как пожар в джунглях, разгорался скандал. Официанты в ответ на Илькины приказы принести выпивки только улыбались и качали головами: «Ноу». Я-то знала, что это они зря – и улыбались, и отказывали. Пусть бы пил, сколько влезет, глядишь, напился бы и уснул, уложили бы его проспаться – все бы и обошлось. А тут «Ноу» и «Ноу». Ну и в ответ на очередное «Ноу» Илька врезал по улыбающейся физиономии официанта со всей дури. Тот аж упал от неожиданности, а Илька накинулся на него, лежащего и начал дубасить ногами куда попало. Другие официанты-корундосы побросали свои подносы и бросились выручать своего амиго. Корундия – страна малоразвитая, дикая, жители ничего не знают про Большого Папика и его сыночка, вот и повели себя как непуганные идиоты.
А на выручку Ильке бросилась вся банда, шестерки его, дружбаны типа. И началась потеха. Куча-мала на палубе губернаторской яхты из официантов, ледей и джентльменов. Где кто не поймешь, официанты-то тоже при смокингах и бабочках, все орут, визжат, а обалдевшие операторы это великолепие снимают. Пока режиссеры не прибежали и не заорали: «Стоп кадр!»
Кто-то помчался к капитану, тот выслал матросов и всю эту кучу-малу растащили по каютам. Про меня в суматохе окончательно забыли, и я имела удовольствие наблюдать продолжение происшествия.
Пока партисипанты бесились в запертых каютах, все съемочники собрались в кают-компании и решали, что делать. Седой капитан что-то орал и активно размахивал руками. Слышно-то мне было не очень – окна кают-компании закрыты, а шезлонг мой достаточно далеко от тех окон находился. Я, конечно, могла бы и поближе подобраться, но решила на рожон не лезть и издалека наслаждалась истерикой всесильных творцов Главного канала. Что-то они гундели в ответ красавцу капитану и в свои ручные часы пальцами тыкали. Я так поняла: потерпи, мол, старичок, немного осталось. Долго они так препирались, пока капитан, махнув рукой, не убрался к себе в рубку. Яхта резко набрала ход, и вскоре на горизонте появился остров. Я его и разглядеть-то толком не успела, когда завыли сирены и наш звукорежиссер заорал: «Внимание, внимание! Тревога! Досрочная высадка, всем немедленно покинуть яхту! В борту пробоина, яхта под угрозой затопления, срочная эвакуация! Всем участникам надеть спасжилеты и прыгать с правого борта, плыть по направлению к острову. Без паники, все под контролем!»
Но паника началась. В небе откуда ни возьмись появились два вертолета и стали кружить над яхтой. Мне было видно, как операторы чуть не падали с них, стремясь запечатлеть сверху все, что творилось внизу, на воде заревели моторные лодки, тоже набитые операторами. Яхта не собиралась тонуть, но партисипантам с пьяных глаз и после драки это было невдомек, и они заметались, как крысы, по палубе. Девки плакали и выли, потеряв от страха остатки разума, нацепили поверх вечерних платьев оранжевые спасжилеты из пенопласта и полезли в спасательные шлюпки, закрепленные на палубе, девок оттуда стали вынимать и тащить к правому борту, куда уже успели примчаться лодки с операторами, готовыми запечатлеть грандиозную высадку грандиозного проекта. Мужики, надо отдать им должное, успокоились пораньше, уже толпились тоже в спасжилетах и только матерились для мужественности.
– Заткнитесь, бляди! Мы не тонем! Высадка!
Вот тут-то и появились дельфины. Первыми их заметил один из операторов и заорал:
ebooksa