Олег поднялся тяжело дыша. Здорово ему все же досталось. Спасибо, приём выручил.
— Завтра я зайду в ваш сад. Ждите моего визита, — прошипел он на прощанье.
В калитку маленького дома с железной крышей постучала почтальонша:
— Артёмыч! Дед, где ты? Дома ли?
— Дома, дома, входите!
— Пенсию принесла. Распишись. Всех обошла. Остается только Красный дом. Учительнице сразу два письма из Ленинграда.
Старик с любопытством взглянул на почтальоншу. Обычно она спешила. И была неразговорчивой.
— Угостил бы, Артемыч, спеленьким.
— Да, — засуетился старик, — сейчас… — Он пошёл в сад, думая, что у почтальонши наверняка есть какие-то новости.
Вернулся он с большой деревянной миской, полной отборных яблок.
— Самые лучшие. Сегодня на них воришка охотился.
— Кто-нибудь чужой. У нас такого не водится.
— Пожалуй. Я его раньше не видел. Худенький, светловолосый. Лет тринадцать, не больше.
— Волосы дыбом, что ли?
— Похоже.
— Тогда племянник учительницы! И к гадалке ходить не надо! Ишь, не успел приехать, а уже безобразничает.
Она оглядела новую чашку в руках старика.
— Поди, тоже сами выточили.
— Не повезло вот, — отозвался старик. — Уже совсем готова была, и вдруг сучок! Я его на клей посадил. Но все равно работа не та! А вы мне ничего не хотите сказать? Мне кажется…
— Да так, болтают… — поднялась почтальонша, перебивая его. — Граммофониха всё! Не может, говорит, дед один таким участком владеть! Не имеет права. Не положено ему столько земли. Хитрый, говорит, дед! Внука к себе специально взял, чтобы участок не отобрали. Внук, говорит, без матери живёт. Постирать ребёнку некому, обед сварить некому! Мальчишка даже заикаться стал от голода. Честное слово, так и говорила! На базаре прямо. Комиссию к нему, к вам значит, послать надо, говорила! Пойду. Спасибо за яблоки. — И почтальонша вышла за калитку.